Подмена
Шрифт:
— А больше?
— Что ты предлагаешь?
— Ты баба хваткая, давай вместе работать, — предложил Слива.
— Не называй меня «бабой», — нахмурилась она, — один козел в Москве всегда говорил мне — ты, мол, баба, говно, не человек, подстилка сраная. С той поры не люблю я, когда меня бабой называют. Так что за работу ты предлагаешь?
— Я только недавно из колонии бежал, мне сейчас отчаянные люди нужны, чтобы денег заработать!
— Богатых брать в заложники и продавать? — усмехнулась она.
— Это только часть задуманного мной дела, — ответил Слива, — мы
— Мне деньги нужны, — сказала она, — а слава мне не нужна, и пол лимона, которые мы получим с этого депутата мне дожить за границей жизнь вполне хватит.
— Ну что ты на западе купишь на свои сраные пол лимона? — вскипел Слива. — Дом какой-нибудь на Гавайях и пару машин. Мы год попотрошим округу и уедем миллиардерами!
— Я тебя не знаю вообще, — сказала она, — какой ты в деле? Ты депутата увел в болото, чуть сам вместе с ним на дно не пошел лягушек кормить. Украл такого человека, а плана как деньгами завладеть и самим в живых остаться у тебя нет. Как ты хочешь Москву потрошить?
Слива рассердился, даже попытался вскочить, но зверюга зарычал и он плюхнулся на свое место.
— Ладно, — сказал он, успокаиваясь, — а у тебя план есть?
— У меня есть, — ответила женщина, — слушай.
Она придвинулась к Сливе и стала ему горячо шептать на ухо свой план. Слива чувствовал ее горячее дыхание, обалдевал от ее логики и понимал, что ему в жизни, если он хочет выжить, больше не обойтись ни без этого горячего дыхания, ни без этой логики. Когда она закончила говорить, то обхватила его шею руками и своими большущими губами всосала его губы в себя. Зверюга больше не рычала и Слива с удовольствием отдался сладострастным поцелуям своей новой знакомой. Это было незабываемо!!!
Она поднялась с пола первой, поправила на себе одежду и сказала:
— Теперь можно чего-нибудь и перекусить…
— Тебя как хоть зовут? — спросил Слива, застегивая штаны и откровенно любуясь ей.
— Даша, — ответила она.
— Даша, — повторил он, — ну ты даешь!!!
— Научилась давать, — запросто ответила она, — почти десять лет на Тверской стояла!
— М-м-м, — выл в погребе в это время, народный депутат, стараясь вытолкнуть онемевшим языком засунутый в рот кляп, — м-м-м.
Ему было холодно, голодно и страшно хотелось в туалет, но под себя этого он делать не мог по морально-этическим нормам, привитым ему с детства. Но, наконец, физиология пересилила морально-этические нормы, слуга народа зажмурился от унижения и сходил под себя как в раннем детстве, много-много лет назад.
16
Первым делом после перестрелки в офисе Антон Сергеевич и Арбуз отвезли Бутмана в больницу, где знакомый Антону травматолог наложил фиксирующую повязку на сломанную ключицу бухгалтера, а Арбузу обработал и перевязал его рану. Константин Маркович во время перевязки плакал и порывался позвонить жене с дочкой, чтобы предупредить их о грозящей опасности и попросить
— Что вы от меня хотите? — пропищал Константин Маркович, который за сегодняшний день испытал точно такой же стресс, какой испытал, наверное, и во время своего рождения из утробы матери.
Того первого в своей жизни стресса, к счастью, он не помнил, а этого, сегодняшнего, к несчастью, не мог позабыть.
— Мне нужно знать все о смерти Сливянских и их дочери Ольги, — произнес Антон Сергеевич, который сидел на заднем сидении рядом с нахохлившимся, как воробей, Бутманом.
— Я ничего такого не знаю об их смерти, что могло бы быть интересным, — хмуро ответил бухгалтер, близоруко щуря глаза, оттого что очки его были потеряны в офисе.
— Кладбищенский сторож мне рассказал о том, что ты говорил ему сразу после похорон Ольги, что в их смерти виноват Слива, — сказал Антон Сергеевич.
— Я тогда был ни в себе, мало ли чего я мог наболтать! — немногословно ответил Бутман.
— Может наподдать ему для ума? — предложил Арбуз, который сидел за рулем и вел машину одной рукой.
— Зачем? — пожал плечами Антон Сергеевич. — Мы просто отдадим его обратно хозяину его фирмы, пусть его снова повесят вверх ногами, только уже не за ноги, а за другое место. Поворачивай.
Бутман моментально представил себе весь ужас ситуации возвращения к Арсению Павловичу, представил как он снова висит подвешенный «за другое место» вниз головой и завопил:
— Не надо! Не надо поворачивать! Я не хочу больше висеть вниз головой! Моя фамилия все-таки Бутман, а не Бэтмен! Я вам расскажу все, что вас интересует! Что рассказывать нужно?
Арбуз усмехнулся и снова выровнял машину.
— Рассказывай все, что знаешь про Сливу, — предложил Антон Сергеевич.
— Ладно, хорошо, я все расскажу, — обречено вздохнул Бутман, — чего мне терять, ведь меня все равно убьют.
Он помолчал, собрался с духом и стал тараторить скороговоркой:
— Знаете, Слива в семье Сливянских всегда был как неродной! Как будто подкидыш! Я жил с семьей Сливянских рядом, гуляли мы в одном дворе. Сливу всегда отдавали в самые лучшие, элитные школы, а он там поджигал доски и подглядывал учительницам под юбки. Он совершенно не хотел учиться и постоянно изводил мать с отцом. А как он издевался над Олечкой, вы себе и представить не можете! Но они терпели его, потому что — куда деваться — он же их сын! Они терпели. Потом, когда Сливянских появился свой бизнес, огромная часть доходов уходила на его развлечения. Он постоянно играл в казино и постоянно проигрывал, он тратил огромные суммы на рестораны, на компании своих друзей, которых беспробудно поил, на машины, которые разбивал и сам нигде не работал никогда.