Подмена
Шрифт:
— Сколько бойцов брать? — поинтересовался Окорок.
— Трех машин хватит, — ответил Гриша, делая стойку на руках посреди офиса.
— А может и двух хватит? — усмехнулся Окорок. — С кем воевать-то? Со Сливой и с бабой его? Ну, возьмут они с собой еще пару-тройку фармазонов, наша братва покрошит их на куски за две секунды!
— Мы не оттого много народу берем, чтобы с ними воевать, — пояснил Гриша, стоя вниз головой в стойке на руках, — а потому что нам с тобой этого Сливу потом по всей округе ловить придется. Ребятам скажи, чтобы на поражение по Сливе и бабе его не стреляли. Эти придурки — Слива и баба его нам живыми нужны, понял?
— Ну дак, все ясно, — утвердительно ответил Окорок.
— Тогда действуй! — сказал Гриша и, перекувырнувшись через голову, прыгнул на ноги. — Выезжаем завтра в шесть утра!
Еще стелился на полях туман, когда с кольцевой в сторону Подмосковья съехали на проселочную дорогу три черных джипа, и по ухабам и рытвинам поехали в сторону виднеющейся вдали опушки леса. Ночной осенний дождь размыл и без того хлипкую дорогу, вокруг были лужи, но для внедорожников они не были преградой.
В переднем навороченном джипе с тонированными стеклами рядом с водителей по кличке Мартын вальяжно сидел Окорок, держа в вертикальном положении модернизированный автомат Калашникова с запасным рожком. Он, щуря глаза, вглядывался вдаль, стараясь увидеть в утреннем холодном тумане их сегодняшнего «неприятеля». Наконец, водитель притормозил, повернул голову и с открытым от удивления ртом посмотрел на Окорока. Но тот и сам был обескуражен.
Против их трех джипов, битком набитыми вооруженными до зубов головорезами, выехала на «стрелку» на проселочную, залитую дождями дорогу старая бурая «копейка». Возле приоткрытой двери «Жигулей» гордо стоял и курил самолично Слива, демонстрируя приоткрытой полой своей кожаной куртки, что он вооружен. За поясом у него торчала рукоятка пистолета. Увидев джипы, вылезла из «копейки» и Сливина мадмуазель. Коротенькая юбка, курточка, сапожки на каблучках, а в руках — автомат Калашникова. Окорок не удержался и хохотнул. Хохотнул и водитель, заржали и те, кто ехали позади них. Через минуту весь передний джип надрывался от хохота.
— Ну, бля, ну, братки-бандиты, мы с вами выехали с пушкой на комара! — надрывался Окорок. — Еще бы танк с собой прихватили с лохами воевать!
Вылезшие из второго джипа братки тоже ржали над глупой ситуацией, в которой оказались. Ржали и в третьем джипе, не смеялся только «бригадир» Гриша. Сначала и ему показалось, что все, что происходит это действительно смешно. Смешно, что он пригнал на «стрелку» столько вооруженных людей, перестраховался, а вполне хватило бы только его одного и еще Окорока в придачу.
Но все же глубокое подсознание его свербела мысль о том, что если бы Слива был бы таким дураком, каким он сейчас выглядел, то ему само собой не удалось бы получить злополучный миллион баксов за депутата и так успешно скрываться от тех, кто его хотел поймать. И ведь братки Бормана тоже хохотали перед тем как их постреляли, как лохов. Гриша понял, что наверняка это ловушка, нужно быть осторожными и заорал: «Стой!» рванувшей вперед авангардной машине их колоны, в которой командовал парадом Окорок. Но было уже поздно.
За полминуты до прихода светлых мыслей в голову Гриши в переднем джипе Мартын, вытирая выступившие от смеха слезы, спросил Окорока:
— Ну, че, в натуре, делать-то?
— Давай, ха-ха, тарань его, ха-ха, — ответил Окорок и повернулся к задним, — а вы выскакивайте из машины после того, как мы спихнем эту рухлядь в кювет, вяжите бабу и этого полудурка.
Водитель Мартын в радостном предчувствии веселого развлечения со всей силы врезал по газам и нацелился на таран. Джип плюнул из-под колес грязью и рванул вперед. Он не почувствовал как наехал передним колесом на что-то твердое, зарытое в дорогу и в тот же миг перед глазами братков полыхнуло красно-оранжевое пламя, ухнуло глухим хлопком, машину перевернуло в воздухе, она загорелась изнутри и взорвалась во второй раз.
Те из бандитов, что стояли возле второго джипа попадали — кого сбило взрывной волной, кто замертво упал получив осколок в грудь. Гриша, увидев, как передний джип подорвался на мине, присел от неожиданности. Сразу же из близлежащих кустов братков стали поливать из автоматов. Гриша увидел как его старый кореш Пипа, с которым они начинали боксировать в спортзале еще в раннем детстве, вытаскивая из-за пояса пистолет, вдруг окрасился кровавыми пятнами, закричал и рухнул на землю. Гриша пригнулся и побежал на обочину к ближайшим кустам, за которыми можно было укрыться. Вдруг под ногой что-то щелкнуло и Гриша по-глупому подорвался на противопехотной мине.
Когда он с трудом открыл залепленные запекшейся кровью глаза, то сквозь мутную пелену увидел ухмыляющееся лицо Сливы, который целился в него из пистолета. Гриша застонал — обеих ног у него не было.
— Что, гнида помойная, победил меня? — в радостном восторге кричал Слива. — Ржали надо мной? Ржали, сволочи? А что — теперь животики от смеха полопались, да? Что ж ты теперь не ржешь? А ну-ка ржи!!!
— Пошел ты, — сквозь боль во всем теле срывающимся голосом ответил Гриша.
— Получай!!! — заорал Слива выстрелив бандиту прямо в лицо. — Получай!!! Получай!!! Получай!!!
Голова Гриши превратилась в кровавое месиво. К Сливе подошел Клоун. Это был мрачный тип лет сорока пяти с редкими волосами, большим носом, вытянутым вперед и такими же, вытянутыми вперед губами. Глаза его были бесцветными и ничего не выражали.
— Всех добили? — спросил Слива.
— Моча еще проверяет, — ответил противным гайморитным голосом Клоун, перезаряжая автомат.
— Надо сматываться, — сказал Слива.
В это время со стороны, где бродил с автоматом Моча раздался выстрел и он крикнул им:
— Последний готов!
— Бросайте оружие здесь и уходим, — приказал Слива.
Клоун и Моча бросили в кювет автоматы, Слива выбросил свой пистолет, они подбежали к машине и все трое, довольный и веселые забрались в «копейку». Даша, сидящая за рулем завела мотор и на всей скорости рванула в сторону леса, чтобы по проселочной дороге, знакомой только ей одной незамеченными уйти подальше от этого страшного места.