Подмена
Шрифт:
— Понял, — ответил Дизель, — за дело свое болеет.
— Не за свое, а за твое, — поправил Арбуз.
— Ага, — согласился Дизель.
— Ну, вот садись теперь и рассказывай теперь мне как все началось в тот день, когда депутата похитили.
— Слива приехал ко мне на ворованном «БМВ» и сказал мне его перекрасить, номера там перебить…
— Раньше таким промыслом тоже занимался? — согнувшись над съежившимся на стуле Дизелем, уточнил Арбуз. — Угнанные машины перекраивал?
— Иногда, — ответил Дизель с опаской косясь на вспыльчивого адвоката, который сидел в углу.
— Да ты парень со всех сторон черный, на тебя клейма ставить некуда, — сказал ему на это Арбуз, — ты преступный элемент.
— Ну и что? — возразил Дизель. — У нас в стране каждый второй преступный элемент, но сидят-то не все! Вот и я не хочу!
— Ладно, не углубляйся в политику, давай валяй, что там дальше было с этим «БМВ».
— Ну, я не хотел заниматься этим ворованным «БМВ»…
— Правильно, на суде так и скажешь, — кивнул Арбуз.
— И тут вошел депутат с охраной, — продолжил Дизель, — а Слива в это время плакал на крыше его «Мерседеса».
— Что? — встрепенулся Антон. — Что делал Слива?
— Плакал, — осторожно ответил Дизель, опасаясь получить еще одну оплеуху, — он вообще был ни в себе, рассказывал, что у него мама уборщица и отец алкоголик, что его в роддоме подменили. Я подумал, что у него вообще крыша съехала. И вот депутат назвал его говном и тогда Слива подбежал к нему и приставил к виску обрез. Потом велел мне запереть в ящике для ветоши телохранителей депутата, а сам захватил мою машину, заставил депутата залезть в багажник, а меня везти их за город.
— Хорошо, ладно, это все нам уже известно, — кивнул Арбуз, — а что было когда ты вернулся?
— Когда я вернулся, меня уже ждали в гараже, — ответил Дизель.
— Кто?
— Братки какие-то, — пояснил Дизель, — оказалось, что именно они «крышуют» того человека, у которого Слива машину угнал. Они меня избили, машину «БМВ» забрали, а потом приехала милиция. Они открыли ящик для ветоши, оттуда вылезли телохранители депутата и меня снова избили. А потом меня забрали уже милиционеры и посадили сюда. Но я не виноват ни в чем!
— Виноват, — произнес Антон Сергеевич из угла.
— А? — переспросил Дизель.
Но ни Арбуз, ни Антон Сергеевич не ответили ему. Все, что они хотели выяснить, они выяснили. Бросив Дизеля в камере одного, они вышли в коридор, прошли через пост и вышли на улицу. На улице Антон Сергеевич сказал Арбузу:
— Теперь стопроцентно можно утверждать, что это именно Слива с помощью Дизеля убил моих родителей. Бутман тут ни при чем. Нужно его отпустить.
— А как же Ольга? Вдруг это все-таки его родители ее «заказали»? Помнишь, мы говорили с ним об этом?
— Даже если это его родители ее «заказали», но главбух-то при чем? — пожал плечами Антон Сергеевич. — Не он же ее убил. Кроме того, я по своим каналам выяснил все относительно семейства Бутманов. Вряд ли они пошли бы на убийство. Скорее всего, это все-таки сделал Слива. Я когда-нибудь найду его и спрошу об этом.
— Так он тебе и рассказал. Ладно, давай поедем сейчас ко мне и я отпущу Бутмана на все четыре стороны. Кстати, перед тем как его отпустить, я завезу его в одно место, там как раз сейчас его начальник Арсений Павлович висит вверх ногами, думает над своим поведением. Он, гнида, как оказалось некисло братву кинул с деньгами, пока хозяйничал в этой фирме. Я этому Арсений хренову Павловичу не завидую — теперь его на ремни порежут. А Бутману украденные деньги придется вернуть. Но взял он немного около ста пятидесяти тысяч всего, квартиру продаст, машину, мебель и все вернет, зато жив останется. Слушай, я же тебе тот случай не рассказал о том как бандитов Бормана из машины постреляли. Короче сидели они в кафе и вдруг подъехала какая-то иномарка туда, где обычно братва Бормана вместе с ним пиво пила. Ну, скажу тебе, что эти братки беспредельщики полные были — Борман и его шайка, уроды, короче. Какая-то баба, бывшая проститутка Бормана начала с ним говорить, что-то там ему припомнила, яйцо какое-то, а потом выхватила автомат, еще один чувак в окно высунулся и тоже с автоматом. И как стали они «поливать» братков из автоматов, перестреляли всех на хрен, кишками их полстены дома запачкали. Положили всех семерых друг на друге, хотели сорваться, а тут менты им дорогу перегородили. Этим, кто в «БМВ» сидел и стрелял, ни вперед, ни назад не рвануть, обложили их, плотно в кольцо взяли. Менты кричат, мол, выходите из машины, а те молчат и не выходят. Ну, менты начали стрелять по иномарке, она и взорвалась вместе с киллерами, которые минуту назад Бормана и его корешей положил. Пока машина горела, все курили. Пожарные тушили потихоньку пару часов. Потом внутрь заглянули, а в машине-то никого нет! Слышь, в машине-то никого!
— И куда же они делись? — отрешенно спросил Антон Сергеевич, потому что мысли его витали где-то далеко.
— Иномарка эта, «БМВ» встала как раз над канализационным люком, — ответил с таким восторгом Арбуз, словно это была его идея, — а в машине в полу тоже заранее была сделана дырка в которую пролезть можно было. Киллеры отстрелялись и пока менты вола за хвост тянули, пытаясь с киллерами договориться, они ушли в канализацию. А потом, когда отошли на нормальное расстояние, свою машину киллеры просто подорвали.
— Умно, — согласился Антон.
— Да, придумано классно, есть же у людей мозги, — продолжил Арбуз, — слушай, все забываю спросить как там мой протеже актер Синицын? Нормально справляется с ролью примерного сына Марии Ивановны?
— Актер Синицын больше не нужен…
— Почему? — не понял Арбуз.
— Потому что Мария Ивановна ночью умерла…
19
Махмуд Валиев-оглы не находил себе места. Он был охвачен паническим страхом. Его «крыша» — увесистые авторитетные московские братки обещали ему после того, как Слива отобрал у него пятьдесят тысяч и убил охранника, что со Сливой будет покончено в течение трех дней, но прошло уже больше трех недель, а Слива, как оказалось, все еще был на свободе живой и здоровый. В новостях все показывали и показывали как безобразничает он со своей бандой. Депутата взял в заложники, потребовал выкуп и скрылся с деньгами. Ходили так же слухи, что это именно его банда «потрошит» в Подмосковье особняки состоятельных граждан.
Махмуд не раз просил бригадира своей «крыши» — жилистого чернявого мужика по кличке Гриша (на самом деле звали его Миша) о том, чтобы тот дал ему двух автоматчиков, чтобы они защитили его задницу от притязаний Сливы. Но Гриша лишь отмахивался от навязчивых приставаний азербайджанца, говорил, что людей итак мало, чтобы еще какого азера охранять. И тогда Валиев-оглы решил сам себя охранять, потому что приближалась та минута, которую назначил Слива, пообещав придти за своей долей в пятьдесят тысяч.
Махмуд круто поменял свой распорядок дня, маршруты передвижения, график выходов из дома и возвращений домой, съехал с семьей на другую квартиру, а о делах в магазине справлялся у директоров по мобильному, запершись дома в туалете. Он так боялся встречи со Сливой, так ее не хотел и столько раз просил Аллаха о том, чтобы тот не пересекал его пути со Сливой, что, по-видимому, все-таки всевышнему крепко поднадоела эта ежедневная назойливость Валиева и его постоянное нытье. И Аллах решил решить эту проблему по-своему, чтобы Махмуд никогда больше не отвлекал его своими микроскопическими делами от глобальных проблем Вселенной.