Поднимите мне веки
Шрифт:
Значит, решили одним выстрелом завалить двух зайцев.
Здорово!
Получается, вот тебе жертва – пресветлый государь красное солнышко, а вот тебе и убийца – престолоблюститель, возжелавший сам усесться на престол своего благодетеля, благо, что на царство тот еще не венчан.
И ведь как шустро все провернули, воспользовавшись первым же удобным случаем. Поневоле напрашивается на язык расхожее выражение о пригретой Дмитрием на груди гадюке. И напрашивается, судя по воплям за воротами, не только мне, но и горожанам, которые несутся к Запасному дворцу и орут нечто похожее.
Но как же это истинные убийцы не рассчитали? Живой и здоровый Федор был бы в роли отравителя куда убедительнее.
Однако через секунду понял причину – вновь я смешал им карты.
Мой послушный ученик четко выполнил все команды и советы своего учителя, в том числе и настоятельное, несколько раз для надежности повторенное указание зорко примечать и есть только из тех блюд, из которых прежде будет брать Дмитрий.
Ну и пить тоже.
Так и получилось, что отравленными оказались оба.
Потому и бучу подняли, чтоб сразу завалить Годунова, ведь Дмитрий, если выживет, может не поверить, будто Федор воспылал к нему столь лютой ненавистью, что решился погибнуть, но извести ненавистного похитителя престола.
Зато стоит прикончить царевича, и тогда все отлично.
Мертвому оправдаться затруднительно, и на прочих, включая истинных отравителей, даже если царь и выживет, все равно не ложится никаких подозрений – раз, они оказываются самыми рьяными мстителями за государя – два, что позволит им впоследствии войти в фавор – три, а в перспективе существенно облегчит успех нового покушения – четыре.
Класс!
Остается только похлопать в ладоши, аплодируя их талантам, и... прикидывать, что делать дальше, – уж больно мерзопакостная получалась ситуация, усугубляемая тем, что Годунов тут, а его беспомощные мать и сестра там, в Запасном дворце.
Конечно, очень хотелось бы выяснить, кто же это у нас такой гений, но это потом. Вначале надо подумать, как мне изловчиться и успеть повсюду, а уж тогда...
Или?..
Я внимательно посмотрел на гонца.
– Так кто, говоришь, послал тебя за престолоблюстителем?
– От государя я прибыл, – упрямо заявил тот, но взгляд отвел в сторону.
– Понятно, что ты послан от его имени, – согласился я. – Но кто передал тебе царское повеление? Ведь если Дмитрий Иоаннович тяжко болен, то не мог же он встать с постели и самолично приказать тебе это. Так кто?
Гонец нахмурился и опустил голову, очевидно прикидывая, можно сказать такое или нет. Наконец принял решение и, гордо выпрямившись, отчеканил, сурово глядя прямо на меня:
– Думный боярин Петр Федорович Басманов таковское повелел.
– Понятно, – кивнул я и разочарованно вздохнул, потому что на самом деле было ничего не понятно.
Кто-кто, а Басманов в отравители никак не годился. Этот сделал ставку на Дмитрия, так что никогда не станет рубить сук, на котором сидит. Не резон ему...
Ладно, потом разберемся.
– Значит, сделаем так, – решительно сказал я посыльному, быстро провернув в голове возможные варианты. – Сейчас я... – И осекся, с изумлением глядя на Игнашку, появившегося невесть откуда, но не через ворота точно, я бы увидел.
Этот-то пострел как тут нарисовался?
Впрочем, откуда бы ни взялся, но коли он тут и со столь заговорщическим видом выглядывает из-за угла терема, значит, надо выслушать, но для начала удалить гонца.
– Сейчас тебя, – поправился я, – мои люди отведут в опочивальню к Федору Борисовичу, и там ты сам убедишься, как сильно ему неможется, после чего поедешь и доложишь Басманову обо всем, что увидел. – И кивнул стоящему рядом с Одинцом Самохе. – Проводи и покажи все, но особо пусть заглянет в ведро, в которое Федор Борисович исторг из себя смертное зелье.
Уж его содержимое точно должно убедить – такое в притворстве не навалишь.
– Я его рожей туда ткну, чтоб все разглядел, – зло пообещал Самоха.
Так, с этим все.
Теперь Игнашка.
Выслушав его, я понял, что дело обстоит куда хуже, чем предполагал поначалу.
Оказывается, у Запасного дворца сейчас бушуют не ратные холопы бояр-отравителей, а предусмотрительно оповещенный ими московский люд. Кто именно их известил, в принципе понятно – те же самые отравители.
Кстати, те, что сейчас гомонят возле него, судя по словам Игнашки, лишь первая волна, их пока не столь и много – несколько сотен. Однако уже сейчас со всех сторон в Кремль бегут все новые и новые горожане, взбудораженные страшным известием.
«Вот тебе и компания по пиару», – разочарованно подумал я, но сразу откинул эту мысль в сторону.
И анализ, и расклад, и поиск – все потом, а сейчас предстояло думать о том, как выстоять против... всей Москвы.
Глава 4
Увести от гнезда с птенцом
Я испытующе поглядел на Игнашку:
– Ты сам-то веришь тем? – и кивнул в сторону ворот.
– Верил бы, дак тут не стоял бы, – хмыкнул он. – Ты ж истинный князь. Коли сабельку на Дмитрия Иваныча поднял бы – тут еще куда ни шло, мог бы и поверить, а так, по-гадючьи, – не твое оно.
– Речь-то не обо мне, о Федоре, – возразил я.
Игнашка лукаво усмехнулся.
– Можа, иной кто и не ведает, токмо я-то доподлинно чую – эвон сколь мы с тобой вместях. – И приосанился, выпятив грудь. – Царевич покамест, что теля малое. Можно сказать, с рук твоих ест да за тобой ныне яко ниточка за иголочкой и учинит токмо таковское, на что ты ему добро дашь. Можа, опосля он и сам иголочкой станет, а пока... Вот и рассуди – сызнова к тебе все стежки да тропки ведут, а тебе я словно себе самому... – И спохватился, засуетившись: – Я ж чего прибег-то. Уходить вам надобно. Покамест разберутся, что к чему, худое может приключиться, потому нельзя вам с царевичем тута. Сейчас в Запасной дворец вломятся, да, не найдя его, примутся тут искать – тогда уж пиши пропало...