Подонки
Шрифт:
«Отходняк», одним словом!
Тогда на дороге, возле полусгнившего указателя, я ощутил нечто подобное, правда, в более легкой степени. Кружилась голова, тошнило, болело избитое покойным Рафиком тело. Ужасно хотелось лечь на землю и больше никогда не вставать. Возможно, я бы так и сделал, но неожиданно вспомнил заспиртованные детские головы, истерзанного пытками мальчика, мученическую смерть Сергея, Аню, лишь чудом избежавшую кошмарной гибели.
Это прибавило сил. Не сказать, чтобы очень много, однако достаточно, чтобы не впасть в полную прострацию. Поразмыслив с минуту, я решил устроить себе выходной. На сутки. Отоспаться, отлежаться, прийти в норму!
Я углубился
Первым делом я ополоснулся у ручья, без всякого аппетита съел банку мясных консервов, выкурил пару сигарет и, едва прикоснувшись щекой к теплой земле, провалился в глубокий сон.
Проспал я долго и, открыв глаза, обнаружил, что в лесу заметно стемнело. Солнце почти целиком спряталось за вершины деревьев. Ручей журчал по-прежнему весело, но теперь от него веяло не бодрящей прохладой, а промозглой сыростью. Немного поколебавшись, я развел костер, полез в рюкзак за консервами и неожиданно нашел там аптечку и объемистый пакет, наполненный различной снедью. Не иначе, Аниных рук дело! Милая девочка!
Вареное мясо, домашний сыр, свежие помидоры, сало, яйца вкрутую, перец, соль… Ну разве не прелесть?! Дождавшись углей, я принялся готовить нечто вроде шашлыка: нарезал мясо, сало, помидоры. Нанизал их вперемешку на тонкие зеленые веточки. Голова кружилась от волшебного запаха. Растопленное сало с шипением капало на раскаленные угли. Минут через пятнадцать, когда обжаренное мясо пропиталось салом, помидорным соком и покрылось хрустящей корочкой, я с удовольствием принялся за еду. Вкусная, сытная пища вливала силы в мой измотанный организм.
Исходящий от углей жар согревал кровь. Вокруг становилось все темнее. Покончив с ужином, я подбросил в костер новую порцию хвороста. Затем растянулся на земле и, благодушно жмурясь на мерцающее пламя, незаметно для себя задремал. Сперва сон был спокоен, безмятежен, но постепенно в него стало вторгаться нечто черное, злобное! Кривились в кровожадных ухмылках отвратительные рожи, появились на миг и тут же исчезли колдовские зеленые глаза.
Который уже раз Господь спас мою грешную душу! Будто облитый холодной водой, я внезапно проснулся. Не далее чем в тридцати метрах шуршали по траве осторожные, крадущиеся шаги. Я не сомневался, что они принадлежат убийцам, пришедшим за моей головой. Небось проклятый Учитель постарался! Вычислил, падла! Скрытые деревьями сатанисты могли сейчас видеть лишь догорающий костер. Запуганные страшной славой «неуязвимого» Палача чертопоклонники приближались с черепашьей скоростью, как видно, больше всего на свете опасаясь случайно меня разбудить. Воспользовавшись их медлительностью, я бесшумно скользнул в заросли кустарника, прихватив с собой «узи», пистолет с глушителем и кинжал. Позиция оказалась на редкость удачной, будто специально созданной для засады! Пышные густые ветки исключали возможность заметить меня с поляны, зато тех, кто на ней появился, было неплохо видно в отблесках полупогасшего костра.
На этот раз убийцы явились аж восьмером. Очевидно, мой «авторитет» в глазах Учителя неуклонно повышался.
– Он в палатке, спит! – прошептал кто-то.
– Все разом – огонь! – тихо скомандовал другой. Вероятно, запасы глушителей у чертопоклонников подошли к концу. Ночную тишину разорвал оглушительный грохот четырех «калашниковых».
– Готов! Мы выполнили приказ! – выкрикнул звенящий от торжества голос.
– Мы!.. А-а-а-а-а! – победный клич перешел в испуганный визг.
– Что с ребятами? Проклятье! Это не человек!
Один из чертопоклонников в панике бросился наутек, но моя пуля разворотила ему затылок. Пробежав по инерции еще пару шагов, мертвец бухнулся мордой в ручей. Оставшиеся в живых расползлись по поляне и принялись наугад палить в мою сторону. Над головой в опасной близости засвистели пули. Прижав сатанистов к земле длинной автоматной очередью, я поспешно откатился в сторону, почти не целясь, полоснул еще раз и снова кувыркнулся вбок, с отчаянием осознав, что израсходовал все боеприпасы. Дурак! Кретин! Дебил! Прежде чем наслаждаться отдыхом да жрать шашлык, нужно было проверить и перезарядить оружие! Теперь я остался с голыми руками против трех убийц, у которых патронов наверняка в избытке! Хотя нет! Не трех! Какая-то из моих пуль все же достигла цели.
Один сатанист бился на земле, утробно подвывая и суча ногами. Двое других продолжали поливать кусты свинцом. До сих пор не пойму, почему они в меня не попали! Обстрел продолжался около пяти минут. Видя, что я не отвечаю, сатанисты постепенно успокоились.
– Вроде попали? – спросил женский голос.
– Ясное дело! – уверенно ответил мужской. – Там на каждый сантиметр не меньше пяти пуль пришлось!
– Вадим, дай для страховки очередь! – попросила женщина. На этот раз стрельба оказалась более точной. Пули прошли впритирку, и одна из них оторвала мне мочку уха.
В течение нескольких минут сатанисты напряженно вслушивались в тишину, а я кусал до крови губы, с трудом сдерживая стоны.
– Убит или ушел! – резюмировала наконец девица, поднимаясь во весь рост и держа в руках обрез.
– Осторожнее, Люба! – предупредил ее Вадим, благоразумно лежавший в траве.
«Уж не та ли это Люба, о которой писал в дневнике бедняга Сергей?» – подумал я, нащупывая за поясом кинжал.
– Погляжу, что с Федей, – бормотнула ведьма, направляясь к раненому сатанисту. Немного помедлив, напарник двинулся следом. Некоторое время они разглядывали потерявшего сознание товарища.
– Плохо дело, – равнодушно сказал Вадим, выуживая из кармана пачку сигарет. – Вряд ли выживет!
Чертопоклонники многозначительно переглянулись.
– Тащить такую тушу на себе… – начал парень.
– Не имеет смысла! – закончила девица.
Громыхнул выстрел. Заряд картечи из ведьминого обреза разнес Федину голову на куски.
– Раненых лошадей пристреливают, не правда ли? – усмехнулась Люба.
Вадим одобрительно кивнул.
– Учителю скажем…
«Хрр-эр-х»… – брошенный мной кинжал пробил ее горло.
По телу прошла длинная судорога. Некоторое время она стояла раскачиваясь, затем мягко осела на землю.
Ошеломленный сатанист по-свинячьи взвизгнул, выронил автомат и неожиданно стал на колени, подняв безоружные руки над головой.
– Не убивай меня, Палач! Пощади! – истерично закричал он.
– Ты посмел сражаться с бессмертным, жалкий червь! – загробным голосом изрек я, выходя из кустов.
Еще в начале перестрелки кто-то из чертопоклонников высказал предположение, будто Палач «не человек». Теперь я с удовольствием вводил в игру этот очень кстати подвернувшийся козырь. Вадим затрясся, охваченный мистическим ужасом.