Подорожники
Шрифт:
Женщина в годах, сидевшая недалеко от меня, открыла сумку, достала пакет с продуктами. Мальчику лет пяти, стоявшему подле неё, сказала: «Ваня, покорми котика. У нас точно такой же на даче, а когда мы уезжаем домой, он так смотрит, словно говорит, «ну, куда вы, как я тут буду без вас».
Мальчик две отварных сардельки протянул мужчине, тот сконфузился; его виноватое неопрятное лицо стало еще скорбней, а тоскливый взгляд выдал человека застенчивого и, возможно, в недалёком прошлом, знавшего себе цену.
Задавив гордость, принял сардельки и стал кормить котёнка, хотя было заметно, что подобное угощение ему пришлось бы по нраву. Вдруг мужчина встрепенулся. Его морщинистое серое лицо замерло в какой-то муке. «Мне позвонить, – вдруг тихо сказал, оглядывая сидевших и стоявших. – А я телефон забыл дома»
Юная особа в синем коротком плаще, с шикарной детской коляской сделала шаг к скамейке и подала мужчине роскошный аппарат. «Вера, ну зачем? Сейчас убежит, и опять останешься без связи», – говорил ворчливо молодой человек в новом кожаном пальто, в темно-синей шляпе. А мужчина уже говорил. Его голос стал хриплым, словно что-то сжимало горло.
– Здравствуй, здравствуй. …У меня всё нормально. Ты почувствовала? Хорошо. Живу у детей. У средней дочери. Помнишь, короля Лира? Я тебе говорил, когда они родились, когда пошли в школу. Давно это было. Тридцать с лишним лет. А старшей – скоро сорок. Не волнуйся. Мне тепло. У нас тут весна вовсю. Сегодня очень тепло. Я гуляю с котенком Дымкой. В сквере. Ты его не помнишь. Хотя рассказывал…
Мужчина беседовал с кем-то, кто его хорошо знал. Пассажиры внимательно слушали. А говорил он, не стесняясь, но и не играя на публику:
– Я вспоминаю наш детский сад. Ты была сама хорошая. Да, да. Понравилась. Не смейся. …Ей смешно. Я всё помню. …Ты можешь проверить. Спрашивай. …Что-нибудь полегче. Твоя подруга. Помню. Какая-то простуженная и рыжая. Убедилась? Так? …Хорошо помню, как у тебя сломалась кукла. Она ломалась постоянно, мне было радостно, когда ты обращалась. Я всегда ремонтировал твоих кукол. Значит, ты это забыла? А моя память лучше. Спроси еще что-нибудь. …На выпускном, когда нас выпроваживали в школу, у тебя были светло-фиолетовые банты. А мне мама сшила настоящие брюки. А папа подарил ремень. …Нет. Ни разу. Учился отлично. Ты разве забыла? …А помнишь ручеёк? В садике играли. Ну вот. Я выбирал тебя. А ты – меня. Мой друг всегда выбирал меня. Мы уходили вперёд. Ты шла следом. И мы снова держали друг друга за руки. Помню каждый твой пальчик. Даже шрам. Ты нашла пустую ампулу и порезалась. …Плохо сегодня тебя слышно. Говори громче.
Мы «подслушивали» чужую жизнь. С напускным равнодушием и спокойствием, слушал его. Он говорил:
– У меня новое пальто. Ты его видела. Я тебе показывал. …Ты плачешь? Не плачь. …Надоело врать? Ну, почему? Ты меня не обманывала никогда. Я – фантазёр? Не может быть! …Когда? Когда тебе было двадцать два года. Отчего? …Во время родов. Праздновали день восьмого марта. И ребёнок? Как же так? – он вдруг заплакал. По его морщинистым щекам текли слёзы, а плечи тряслись, котёнок испуганно спрыгнул с колен и забился под скамью. Мальчик позвал его, но тот сел и обнял себя хвостом. – С кем же говорил всё это время? Могла и раньше сказать. Я не обижаюсь. Значит, ты умерла сорок восемь лет назад, а мне ничего не почувствовалось. Я… я… ну, с кем же я разговаривал, если тебя?.. Знаю, что смерти нет, но не понимаю. Не плачу, не жалею. Зачем ты обманывала меня столько лет? Я думал, что ты живёшь в Ростове. …Звезды, говоришь, нет, а свет блуждает во тьме. Я разговаривал со светом? Да, как ты можешь столько лет?.. Я жил лишь мыслями о том времени, когда ты брала меня за руку? Ты и сейчас берёшь меня… – мужчина посмотрел на руку, потом подул на кисть, – Я разговаривал с твоей душой? Но так не бывает! – с мукой почти выкрикнул он. – А мне теперь зачем? Мне тоже. Что меня тут держит. …Я врал тебе. Нет у меня никаких детей. …Ты и это знаешь? Да. Тут люди. Мне неудобно. …И я тебя. Вырос и стал смелым. То в садике. Я боялся причинить тебе… Обидеть. Я хотел, чтобы никто не знал. Мы скоро встретимся. …Пожить и помаяться тут? Лгунья. …Не прощу. Ты же знаешь. Ты видишь меня? Ты всегда была со мной? Прости. Я такой подлый и отвратительный. А ты – добрая, – мужчина улыбался, а слёзы текли по его заросшему седой бородой лицу. Вот мужчина с поклоном подал телефон, поблагодарил женщину. Мы, молча, следили за ним.
«Он его не включал», – удивилась женщина, обращаясь к мужу. Люди засуетились, беря сумки и пакеты. Разворачивался автобус. Я ничего не мог понять. Спешил жить. Торопился на «ярмарку». Не понимал того пожилого человека. Но запомнился случай. Прошло много лет. У меня иное восприятие жизни, иные чувства. Теперь понимаю. Бездомные не удивляют. Течёт жизни ручеёк. Кто-то нас выбирает, кого-то, как нам кажется, выбираем мы. Каждому позвонит телефон. О чем станем говорить и с кем? Будет ли рядом родственная душа, чтобы мы непритворно умели выслушать и понять друг друга.
ЗАБОТЛИВЫЙ АНИКИН
В середине уборочной у комбайна Вовки Аникина накрылся вариатор. Не весь вариатор, а один подшипник рассыпался от трудной работы или от обильной смазки. Второй подшипник нужно было непременно выбросить, так как он с нетерпением ожидал конца своей службы. Без вариатора ты уже не боец за урожай, а твой комбайн стоит посередине поля, как большая куча металла, нафаршированная трубками и шлангами, не считая цепей и ремней, приводящих в рабочее состояние узлы и механизмы, обмолачивающие колоски, выгружающие солому и так далее.
У Аникина были в запасе подшипники, но для вариатора не оказалось. Поспрашивал у ребят из своей бригады, но какой дурак разве даст в разгар страды дефицитный предмет. В позапрошлый год этих подшипников на складе куча лежала. Аникин взрослый человек, работать умеет, но техника старая и в передовые не даёт ему выскочить. А ему хотелось получить абонемент; пусть не на холодильник, хотя бы на ковёр. Он женился два года назад. Квартиру ему дали, а вот ковёр бы в детскую не помешал. Но ковры на дороге не валялись. Володька смотрел на солнце, на длинные тени у кузницы и про себя матерился. Обычно так бывает – то, что есть, не нужно, а что нужно, того нет. Механик на ужин прикатил, узнав проблему, начал старательно вздыхать, словно вздохами мог подшипник создать для комбайнёра. Повздыхав минут пять, начал энергично звонить по своей мобильной рации, уговаривать, грозить и настаивать. Можно было старый вариатор поискать на машинном дворе, но инженер категорически не разрешал разукомплектовывать технику. Аникин весь утиль обследовал, у стариков-пенсионеров пытался выманить, предлагая солидную премию.
Подшипники нашлись. Механик мог бы и сам поехать в соседний район, но у него в полевую страду от нелёгкого труда всегда радикулит разыгрывается. Он с трудом ездит на спецавтомашине, кое-как подвозит масло и воду, а что ещё может привезти. Запасных частей нужного качества и спроса на складе давно нет. Аникин оседлал мотоцикл, и поехал с запиской. Больной механик только медленно в кабину к себе забирался, а записки мог писать легко и быстро. Аникин хотел поднять пыль и нажать на главного инженера, но он давно понял, что, сколько не жми на инженера, подшипника даже одного не выдавишь из его объёмистого чрева. В вариаторе стоят два подшипника. Как было сказано, износились из-за трудной работы, обильной смазки и неправильной регулировки натяжения ходовых ремней предшественником. В предыдущую страду Аникин зябь пахал. Его комбайн передали мальчишке-практиканту, который институт должен был оканчивать через три года.
Поднимая шлейф пыли «Восходом», мчался Аникин в соседний район. Дороги он знал. Час туда и час оттуда, ну и там час, чтобы оформить получение запасной части, а точнее сказать, вручить «бутыльброд». И старые разбитые подшипники, измазав в солидоле, вёз с собой комбайнёр, чтобы механик мог отчитаться перед кладовщиком. Без этого нельзя, куда и на что он будет списывать изношенные подшипники. Пусть даже из братового колхоза.
Там, куда он припылил, вышла осечка. А приехал в колхоз «Рассвет». Механик механику друг и брат, хотя и двоюродный. До подшипников можно было дотянуться одной рукой, но кладовщик уехал за машиной. Машину ему дали. За безупречный труд, её нужно срочно выкупать на городской базе торговли. Аникин ударил кулаком по бензобаку верного мотоцикла и поехал, но не домой, поехал, как ему сказал механик, в гостиницу, чтобы утром рано ловить заведующего складом материальных ценностей. Ловить нужно было в полном смысле, потому что человек, купивший авто, мог собрать коллег на «симозиум» по случаю покупки. Механик ещё сказал, что человек, сидящий на полке с запасными частями, имеет свойство не только испаряться из склада, как дым, но и в разгар страды может терять ключи от этих самых складов с ценностями. Поиски ключей могут затянуться до зимы. Вовик понял. Он вообще у нас в колхозе понятливый механизатор широкого профиля. Поэтому в магазине купил «ключеискатель» и присовокупил к банке с мёдом.