Подозрение
Шрифт:
Когда я возвращаюсь в гостиную, Кэрол протягивает мне рогалик и фруктовый коктейль.
— Вот возьми с собой завтрак, — с улыбкой произносит она, — Зои ждёт внизу. Ой, и не забудь, что в три у тебя встреча с мисс Форман.
— Жду не дождусь, — говорю я, закатив глаза, и крепко обнимаю её, — увидимся после школы.
В вестибюле нашего многоквартирного дома меня дожидается Зои, скрестив руки на груди и манерно постукивая ногой. Н-да, Зои, безусловно, бывает невыносимой, но я по-своему к ней привязана. Если и были в моей жизни несложные
Когда мой отец стал партнёром в адвокатской конторе её отца, мне было лет пять, а ей вообще три. С ней я всегда чувствую себя легко и непринуждённо и знаю, что мне никогда не придется ни оправдываться, ни притворяться.
— Не переживай, не пропустишь утренний сеанс обмена сплетнями, — бросаю я, поравнявшись с ней.
— Ха-ха, — она показывает мне язык и выскальзывает за дверь.
По дороге в школу, лавируя среди прохожих, я в миллионный раз задумываюсь над тем, какие же мы с Зои всё-таки разные. Посторонний человек ни за что бы не принял нас за сестер, не подумал бы, что я дочь Кэрол и Кита. Зои унаследовала тёмные волосы и смуглую оливковую кожу Кэрол, а её карие глаза имеют тот же оттенок, что и у Кита. Я же — её голубоглазая светлокожая противоположность. Оно и ясно, мы ведь не настоящие сёстры.
Новость о том, что мама с папой в завещании назначили моими опекунами своих американских соседей и лучших друзей, всколыхнула весь Уикершем. Газеты пестрели возмущенными статьями о внучке герцога, «вынужденной жить жизнью простой американской обывательницы». Как бы там ни было, родители знали, что если случиться несчастье, мне лучше вернуться домой — в родной город, на родную улицу, в родную школу. Они возлагали надежды на мою привязанность к «тёте Кэрол и дяде Киту» и дружбу с Зои. И хотя супруги Марино стали моими законными опекунами до совершеннолетия, согласно завещанию, я должна была оставить фамилию Рокфорд. Удочерить меня Марино не могли.
Стыдно признаться, но лучше бы родители убрали этот пункт из завещания. Потому что из-за разных фамилий мне приходится раскрывать печальные подробности своего прошлого гораздо чаще, чем хотелось бы.
— Ты сегодня молчаливая, — голос Зои вырывает меня из раздумий, — что-то не так? Или мама с папой опять прессовали тебя насчёт поступления в универ?
Спасибо Зои, что напомнила.
— С того вечера ни разу, но, готова поспорить, что в эти выходные меня ждёт ещё один серьёзный разговор. Разве взять годовой перерыв это что-то сверхъестественное? Многие так поступают. Ума не приложу, почему для Кэрол и Кита эта идея так неприемлема, — возмущаюсь я.
— Ну, наверное, потому что никто из детей их друзей не прерывал учебу. Да и чем ты будешь заниматься целыми днями? — спрашивает Зои.
— Не знаю. Я просто не могу взять в толк, каким волшебным образом другие понимают, куда пойти учиться после школы, и чем они будут заниматься всю оставшуюся жизнь. Кто сказал, что в семнадцатилетнем возрасте мы уже должны определиться?
— Просто в нашей школе слишком много умников и зубрил, — Зои закатывает глаза, — возможно, в другом месте к нам не было бы таких… эмм…
— Завышенных ожиданий, — подхватываю я, останавливаясь на переходе, — что ж, слава богу, у Кэрол и Кита есть ты, чтобы оправдать их ожидания.
— Прекрати, — Зои мягко толкает меня локтем, — ты же знаешь, они любят тебя именно за то, какая ты есть.
Хотелось бы верить. Но, как бы там ни было, я улыбаюсь.
— Спасибо, сестрёнка.
Мы сворачиваем на Чемберс-стрит, где за мостом Трайбека неясно вырисовывается высокое кирпичное здание школы Карнеги.
— Дом, милый дом, — вяло роняю я.
Поднимаясь по ступенькам на школьный двор, Зои слегка подталкивает меня в бок.
— Смотри, на тебя пялится Марк Уайатт.
Я чувствую, как непроизвольно заливаюсь румянцем. Зои с моей лучшей подругой Лорен Фокс уверены, что Марк на меня запал, хотя я продолжаю твердить, что мы просто друзья и партнеры по лабораторным. Но в последнее время я тоже заметила, что он смотрит на меня как-то по-особенному, и… кто знает, возможно, они правы. Я через весь двор разглядываю его высокую спортивную фигуру футболиста, короткие каштановые волосы и… выразительные голубые глаза. Симпатичный, милый и весёлый — встречаться с таким за счастье. Только почему от этой мысли я чувствую себя не столько взволнованной, сколько угнетенной?
— Оставлю вас наедине, — заговорщицки шепчет Зои.
И вправду, как только она скрывается из виду, Марк направляется ко мне.
— Привет, Имоджен, — его губы растягиваются в обворожительной улыбке, — как дела?
— Нормально. Вот, бегу на историю, пока звонок не прозвенел.
— И я туда же, — Марк пристраивается рядом, и я улыбаюсь, искоса поглядывая на него. Обманщик несчастный. Я же знаю, что у него урок математики в другом конце здания.
Входя в школьную дверь, я сознательно держусь к нему ближе, чем обычно. Как же хорошо чувствовать себя обычным подростком. Не «Имоджен, у которой умерли родители», и не «Имоджен с неопределённым будущим», а просто семнадцатилетней девчонкой, которая нравится парню.
После уроков Лорен за руку ведет меня в кабинет мисс Форман, по дороге рассказывая, за чем застукала на выходных старшего брата.
— Я просто хотела попросить его сделать музыку потише, а то реально стены дрожали. Короче. Захожу я в комнату и вижу на полу две пустые бутылки из-под вина и полуголую девицу, и самый капец — мой братец пьяным голосом поёт ей серенаду в стиле рэпера Дрейка.
Я захожусь смехом.
— Не знай я Энтони так хорошо, это показалось бы мне почти милым. В каком-то смысле мне даже жаль, что ты его застукала.
— Вот, что значит после школы жить с родителями, — Лорен грозит мне пальцем, — это постоянная угроза спалиться. Я без конца повторяю Энтони, что пора бы переехать в кампус, но он, естественно, предпочитает студенческой общаге сытую жизнь у мамы под крылышком в нашей уютной квартире.
— А я и не говорила, что останусь жить дома, — поправляю я, — я просто ещё не решила, чем буду заниматься.
— Значит, пора уже решить, — говорит она, останавливаясь у двери кабинета школьного психолога, — удачи, подруга.