Подпольная империя
Шрифт:
Освобождённый работник один, только я. Остальные совмещают основную работу с общественной, но, насколько я понимаю, не слишком перенапрягаются на рабочих местах. Парней в комитете теперь двое, со мной. Есть ещё некий Валера Кулисевич, зав производственным сектором. Он из бригады наладчиков, очень серьёзный парень. В отличие от меня. Остальные — барышни.
Галя Алёшина мой зам — щуплая долговязая шатенка с двумя хвостиками. На вид ей лет двадцать семь, она носит очки, у неё острый, наверняка холодный носик, тонкие
Аня Кузьмищева, крупная, пышущая энергией блондинка с сочными, чуть не лопающимися и постоянно улыбающимися, губами, возглавляет сектор учёта. Похоже, та ещё хохотушка.
И третья из присутствующих — Настя Курганова, начальник штаба «Прожектора». Миниатюрная брюнетка с короткой стрижкой «под мальчика». Она, в общем-то, даже немного напоминает мальчика. На ней клетчатая мужская рубашка и брюки.
— Девочки, — спрашиваю я, когда мы заканчиваем знакомиться. — У вас тут как заведено, на «ты», надеюсь?
— Конечно, Егор Андреевич.
— Тогда давайте просто Егор и тоже на «ты».
Они переглядываются.
— Галя, — обращаюсь я к своей заместительнице, — оповести, пожалуйста, всех членов комитета, что сегодня в шестнадцать часов у нас внеплановое собрание. Будет первый секретарь горкома.
— А Снежинский? — спрашивает она.
— Надеюсь, нет, — качаю я головой.
Девчонки хохочут.
— Егор Андреевич, — заливается смехом крупная Аня. — А лихо вы его отбрили. И правильно, а то он совсем уже охамел.
— А что он здесь делал? — интересуюсь я. — И кто он вообще такой. Сказал, что из обкома Комсомола.
— Да, зам заведующего производственным отделом. Он у нас передовиков курирует.
— А чего злой такой? На такого посмотришь, вообще работать не захочешь, не то что передовиком становиться.
Девчонки опять смеются.
— Какой вы весёлый секретарь, Егор Андреевич. Это здорово, мы вас любить будем. Всей комсомольской организацией.
Снова смех. Ну ладно, всё-таки, это приятнее, чем слёзы.
— А сколько вам лет?
— Так, девочки, давайте поддерживать дух товарищества и боевого комсомольского братства, а не бюрократической надстройки. Мы же договорились по имени и на «ты». А лет мне семнадцать.
— Ого…
Они замолкают и внимательно меня разглядывают. Теперь, буквально новыми глазами.
— Какой молодой и на ответственную должность.
— Да, молодой, но у меня сердце старика, а что касается ответственности, то она просто зашкаливает. Тем не менее, я буду остро нуждаться в вашей всесторонней помощи и поддержке. Надеюсь их от вас получить.
— Конечно, в нас не сомневайтесь, — говорит Настя, та, что из «Прожектора». — Но только нам от вас тоже нужна поддержка и всесторонняя помощь. У нас вот в штабе, например, работа очень сложная и люди её, как правило, не понимают или даже не
— Могу обещать, что всячески буду способствовать и помогать изо всех сил.
Настя кивает, но вряд ли мои посулы выглядят так уж убедительно. Тем более слишком активный «Прожектор» — та ещё заноза. Надо куда-то её перевести на повышение…
На столе звонит телефон. Галя смотрит на меня вопросительно. Я киваю, чтобы она ответила.
— Комитет комсомола, — говорит она. — Да, Олег Константинович, здесь, передо мной стоит… Поняла… Хорошо…
Она кладёт трубку.
— Егор… это вас… то есть тебя. Директор звонил, просит, чтобы ты прямо сейчас к нему зашёл. Хочет познакомиться.
— Отлично. Я и сам хочу. Подскажите мне только, где его кабинет находится.
Мне подсказывают и я иду. Прохожу мимо Ильича, лишённого стекла с неуважительной надписью и двигаю в приёмную.
— Здравствуйте. Я Брагин, новый комсорг.
Секретарша с любопытством меня осматривает и разрешает пройти в кабинет. Я прохожу и оказываюсь в довольно просторном помещении, отделанном некрасивыми деревянными панелями. За рабочим столом сидит крупный мужчина лет пятидесяти. Ровесники, значит.
Голова гладко выбрита, черты лица довольно крупные, практически монументальные. Он встаёт из-за стола и делает пару шагов навстречу мне. Действительно, человек-монумент, прям-таки каменный гость, командор. От его шагов пол дрожит.
— А вот и Егор, — говорит другой человек, тоже находящийся в кабинете. — Знакомьтесь, товарищи.
Этот другой человек — не кто иной, как Куренков. Неожиданная расстановка, однако.
Рукопожатие у директора крепкое, соответствующее фигуре, но мои кости выдерживают и остаются целыми.
— Очень приятно познакомиться, Олег Константинович, — по-рабочему сдержанно заявляю я. — И вас, Роман Александрович, очень рад видеть.
— Присаживайся, — указывает директор на место у приставного стола. Я сажусь и оказываюсь напротив Куренкова.
Похоже, работа здесь уже какая-то ведётся и начинать нужно будет не с нуля. Теперь, собственно, понятно, где истоки такого щедрого предложения от Вали Куренковой. Батя её спроектировал всю эту конфигурацию.
— Ну что же, — улыбается Роман. — могу с радостью сказать, что уже долго ждал этой встречи. Того, как мы обсудим все дела и начнём уже извлекать выгоду. Олег Константинович, могу порекомендовать Брагина, как отличного организатора. Мне уже доводилось работать с ним по другим направлениям, и я остался доволен. Так что пусть вас не смущает его юный возраст. Ему достанет умения руководить вашей большой комсомольской организацией и другой стороной, скрытой от посторонних глаз, но очень важной для всех нас.