Подпольная империя
Шрифт:
— Приглашение, конечно, — фальшиво улыбается он. — А что, ребята перегнули с уговорами?
Я хмыкаю, но ничего не говорю. Из вежливости кладу на тарелку пару тонких ломтиков балыка.
— Я вот решил, — ласково говорит Парашютист, — поближе с тобой познакомиться. Да ты ешь. Водку будешь? Борек, свисни там халдея.
Водитель поднимается с дивана и выходит из зала.
— Мне нельзя после травмы, — отвечаю я, не сводя с него глаз.
Он похож на крестьянина. Прямые соломенные волосы подстрижены не под горшок, конечно,
— Кто не курит и не пьёт, — глумливо хихикает он, — тот здоровеньким помрёт. Так что ли?
— Так мы же не торопимся, — усмехаюсь я. — Поживём — увидим.
— И то верно, — соглашается Парашютист. — Но и часа своего не знаем. Правильно?
— Я молча киваю.
— Ну, и как тебе под Цветом живётся? — двигается он дальше. — Подо мной было бы лучше. Стопудово, отвечаю
Да ты что? Серьёзно? Желаешь баблишко в свои карманы перенаправить? Ну, ты шустрый малый, вперёд всех подсуетился.
— Хочешь, чтобы я твоим данником стал? — делаю я удивлённое лицо. — А зачем это мне?
— Ну, как зачем? Ты же умный кент, говорят. Платить мне будешь меньше, чем Цвету, охранять тебя лучше, чем он буду, опять же с Киргизом порешаю. Чем плохо? Всяко лучше, чем сейчас. Я же не зверь половину брать.
— А с крышей как? И с крышей порешаешь?
— А-ха-ха, — смеётся он, делая хитрое лицо. — Думаешь, я не знаю, что ты с крышей напрямую завязан? Знаю. Я всё знаю, так что думай. Выгода налицо. Ты ешь-ешь…
— С Киргизом замириться — это дело, конечно, — киваю я. — Парень он толковый и жалко с ним собачиться. Да вот только Цвету это всё не понравится, как пить дать. И как с ним решать? И ещё вопрос немаловажный. Сколько ты хочешь?
— Цвета не бойся, это моя забота. Главное, сам не кипишуй и ничего ему не говори. Он мне дохера бабок должен, так что отдаст тебя в счёт долга. Ты главное не менжуйся, я с ним сам перетру. Так что всё путём будет. Ну как тебе такое?
Он подмигивает и внимательно смотрит мне в глаза. Губы его вроде бы растягиваются в улыбке, да вот только глаза остаются холодными и злыми.
— Красиво всё на словах-то, — задумчиво говорю я, — да вот только жизнь всё расставляет по-своему. А если не сложится у тебя с Цветом? Он явно не в восторге будет. А мне потом как с ним работать? Не, я против него не попру.
— Да говорю тебе, Цвета на бойся. Сегодня он есть, а завтра пойдёт другими делами заниматься. Главное, чтобы мы между собой договорились. Ты, да я.
— Я тебя услышал, — киваю я. — А что с Киргизом? Как с ним решить хочешь?
— Ну, а чё тут решать-то? Пятнадцать штук по-любому вернуть надо, тут хоть как крути. А остальные он простит. Я его попрошу, он ведь в доле со мной будет.
Неужели он серьёзно всё это говорит? Или это типа такая тупая проверка на вшивость? Но с чего бы ему-то меня проверять? Вряд ли ему Цвет бы дал такую команду.
— Ты подумай, — продолжает он. — Я тебя не тороплю, конечно, хотя времени у нас в обрез.
— Почему? — удивляюсь я.
— Потому, что я буду с Цветом долги выравнивать, так что ясность поскорее нужна. Ну, и ты сам-то подумай, насколько бабок станет больше, когда мы тебе будем лишних двадцать процентов оставлять.
— Не лишних, — качаю я головой.
— Ну вот, сам видишь.
Блин, что за тупая игра. Мне очень хочется встать и отправить этого Парашютиста куда подальше. Ну, ладно он, но Киргиз-то должен понимать, что вот этой лабудой очень сложно будет меня переманить. Невозможно даже.
И зачем им моё согласие, если они считают, что я просто плачу Цвету, а не являюсь его полноправным партнёром? Сами дело вести не умеют и поэтому хотят заручиться моей лояльностью?
Кажется, назревает переворот и мне предстоит пройти через него так, чтобы не оказаться вовлечённым в междоусобную брань криминальных элементов.
— Да ты хавай, малой. Чё, как неродной-то? Ты главное, это… Цвету чтоб ни полслова, понял? Он ведь тебя моментом закопает, если узнает, что ты за его спиной чё-то трёшь.
А тебя не закопает? Ты же видел, что с Сергачом было. Я ничего не отвечаю, пытаясь понять, что делать. Извечный вопрос. Пока решаю, прокручиваю в голове все возможные выходы из ситуации, он гнёт своё:
— Пойми, ему-то похеру, ты дело ведёшь или ещё кто. Незаменимых нет.
— А тебе значит, не похеру? — спрашиваю я.
— Не, ну если ты нормально капусту рубишь, зачем мне тебя убирать, правда? Тем более, как мне сказали, ты пацан правильный, с понятиями. Опять же, без тебя дело встать может, ты же у нас тут специалист.
Так, вообще какая-то хрень пошла. Явно он обо мне ничего не знает, да и вообще о предмете разговора имеет смутное представление. Либо это какая-то подстава, либо ему самому навешали на уши крепкой лапши.
Пока я пытаюсь сообразить, что происходит, открывается дверь и в зал заходит Фриц. Парашютист поднимает на него тяжёлый взгляд недовольного хозяина. Так должно быть он стал бы и на меня смотреть, перейди я к нему в подчинение.
— Ты в уши долбишься-на? — бросает он. — Я тебе, где сказал быть? Тебя чё, в натуре, в розыск подавать надо, мля? С мусорами тебя разыскивать? Ты собрал?
— Не полностью, — начинает отвечать он, оправдываясь. — Тарасов попросил пару дней по…
— Да мне не надо рассказывать, кто и что у тебя попросил! — осаживает его Парашютист. — Смотри, как бы я тебя не попросил под товарняк прыгнуть. Расскажи вон Саньку. И отчёт полный дай.
Фриц отходит к дивану.
— Тупой, в натуре, — качает головой Парашютист. — Только и умеет, что девок портить. Студент, мля. Щас.