Подручный смерти

Солнцева Наталья

Мариша с удовольствием согласилась. Ей нравился симпатичный и любезный Кирилл Бортников. Высокий брюнет с белозубой улыбкой производил на женщин самое благоприятное впечатление. Главное – он был непьющим. Не то, чтобы трезвенник, – просто знал меру. Это качество весьма ценилось в Грибовке, где мужчины повально злоупотребляли спиртными напитками. И врачи – не исключение.

С того вечера, когда Маришу на пустыре напугала чупакабра, а Бортников оказался рядом и пришел на выручку, между ними возникла симпатия. Вернее, девушка

уже была влюблена в доктора, но тот ни о чем не догадывался. Встреча у старых бараков сблизила их. Мариша видела в Бортникове спасителя, а тот ничего не имел против.

– Меня к вам назначили, – заявила она, столкнувшись с ним в коридоре. – Вместо Авиловой.

– Значит, теперь вы будете моей помощницей?

Сухая костлявая Авилова, похожая на загнанную лошадь, была полной противоположностью этой милой девушке. Ее светлые кудряшки выбивались из-под шапочки; большие серые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, сияли. Медицинский халат тесно облегал стройную фигурку.

– Надеюсь, Авилова не обидится, – кокетливо улыбнулась Мариша.

Авилова обиделась. Несмотря на возраст, – летом ей исполнилось тридцать пять, – она рассчитывала завязать интрижку с приезжим доктором и, если повезет, женить его на себе. Да, она не красавица, зато у нее есть половина дома с отдельным входом и кое-какие сбережения. Ее отец владеет лучшей в городе мебельной мастерской. Она решила, что сумеет сделать своего избранника счастливым.

С того дня, когда Мариша заняла место Авиловой в кабинете Бортникова, они стали злейшими врагами.

Медсестра записывала пациентов в журнал, направляла их на анализы и всячески угождала Кириллу Сергеевичу, который разительно отличался от прочих врачей. Она буквально ловила каждое его слово и не переставала удивляться.

– Неужели в университете такому учат?

– Нет, конечно, – улыбался доктор. – Это мое собственное ноу-хау. Изобрел в процессе практики.

Он отделывался шутками, но Мариша свое дело знала. Влюбленность в Бортникова не мешала ей наблюдать за ним и докладывать главному.

– Кирилл Сергеич уйму времени тратит на каждого больного. Задает кучу разных вопросов.

– Каких, например? – хмурился главврач.

– Ну… в какой семье человек вырос, какие у него родители… чем он увлекается… какие книги любит читать… какие ему сны снятся…

– Безобразие!

– Я тоже возмущалась и даже хихикала, – призналась сестра. – Но потом поняла, что у него метод такой. Докапываться до мелочей, которые никого не интересуют, кроме него. И знаете, в этих мелочах что-то есть!

– Ничего себе! Ты одобряешь его действия?

– А как же? Он – врач, я – медсестра. Субординация требует.

– Ну да, верно, – кивал главный, прихлебывая чай. – Что еще заметила, глазастая?

– Еще… Кирилл Сергеич бывает очень задумчивый. Встанет у окна и думает, думает. Или в одну точку вперится и сидит, будто в трансе.

– При больном?

– Нет,

что вы! Когда свободная минутка выдается. А еще… он дома пациентов принимает. Частным образом.

– Это мне известно.

– А еще… у него на столе стоит фото в рамочке.

– И кто на фото? Зазноба?

– Крокодил! – отчего-то перешла на шепот Мариша.

– Ишь, ты? – удивился главный. – Крокодил? Что же это значит?

– Я сама в недоумении. Кирилл Сергеич очень крокодилов уважает. Говорит, в Древнем Египте они были богами, и люди им поклонялись.

– Слушай, а как у него с головой?

– В смысле? – опешила девушка.

– Может, он ненормальный? Вопросов много задает, крокодила в рамочке держит?

– Кирилл Сергеич говорит, крокодиловой кровью лечили фараонов! Потому что она кислая. Из-за этой кислоты, по его мнению, крокодилы ничем не болеют.

Главврач поперхнулся чаем и долго, до слез, кашлял…

* * *

Ренату приглянулась улица Кирова. Несмотря на раздолбанный асфальт и деревянные домишки-близнецы, окруженные запущенными садами.

– Ты предлагала остановиться на отдых, переодеться, поесть чего-нибудь горячего, – сказал он.

Ларисе не понравились его намеки.

– Я номер предлагала снять в отеле, – возразила она. – Но ты отказался.

– Давай здесь комнату снимем.

– В одной из этих хибар? Ты издеваешься? Тут всюду печное отопление и сортир во дворе.

– Зато экзотика, – не сдавался он. – Подыщем домик с банькой, попаримся с дубовыми веничками. Мне прогреться не помешает. А любая местная хозяйка охотно нас к себе пустит. За щедрую плату, разумеется.

– Говори прямо, зачем тебе это понадобилось? Хочешь за археологом проследить? Дался он тебе!

Ренат решил не хитрить, тем более что с Ларой это не работает. Она уже раскусила его замысел.

– Хочу, – признался он. – Может, я за этим сюда и ехал.

– За этим? – поразилась она. – Ты впервые увидел человека, когда он голосовал на дороге! Разве вы знакомы?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Поживу с ним рядом денек, другой, – узнаю.

– А я? – возмутилась Лариса. – Ты меня спросил, хочу я торчать в какой-то развалюхе, мыться в черной бане и ходить в холодный туалет?

– Мы подыщем парную баню, а не черную. Черных, вероятно, даже тут не строят.

– Успокоил! – разозлилась она.

Однако Ренат, похоже, утвердился в своем решении поселиться на улице Кирова, чтобы наблюдать за пассажиром, которого случайно подобрал по дороге. Он сам не мог взять в толк, зачем ему этот незнакомый археолог. Но вопреки протесту Ларисы тронулся с места и медленно поехал вдоль улицы, приглядываясь к домам.

Она смирилась. В конце концов, случайностей не бывает. Раз Ренат считает, что нужно остановиться именно здесь, так тому и быть.