Подруга особого назначения

Устинова Татьяна Витальевна

— Но если Лиго и есть Павел Белый, то, значит, он украл деньги сам у себя, да? Очень умно.

— А может, и украл. Может, он решил, что не хочет снимать на них рекламный ролик, а хочет их прикарманить. Полмиллиона — это много. Он организовал кражу, провернул все дело и всплыл как добропорядочный бизнесмен — плакаться корреспондентам, что кругом одни жулики. Возможно?

— А зачем ему твой шеф? Или он его друг детства?

— Я не знаю! — закричала Варвара. — Понятия не имею! Я сегодня подслушала шефа! Он даже трясся,

до того боялся, что я могла что-то увидеть! А Илария его утешала! Я даже не могу понять — где увидеть?! Когда увидеть?! Я увидела труп, и это совершенно точно был труп! А больше я ничего не видела!

— Ты же не врач, — сказала вдруг Таня, — как ты поняла, что это «совершенно точно труп»? Ты что, пульс ему щупала? Зрачки смотрела?

— Нет, — оторопев, пробормотала Варвара, — не щупала и не смотрела. Это было и так… понятно.

— Ну да, — заявила Таня, — понятно ей. Да что же это Вася не идет чай пить! Может, твой шеф тоже думает, что у тебя в сумке полмиллиона франков?

— А если не тоже? — спросил Димка. — Если именно так он и думает? Если все это — он?

Варвара с Таней переглянулись.

— Он мог убить своего посетителя. Он мог не понять, куда посетитель перевел деньги. Он мог почему-то решить, что они у тебя. Логично?

— Шеф? Убить? — усомнилась Варвара. — Не-ет… Нет!

— Почему? Он… достаточно хороший человек?

— Он достаточно плохой человек. Но он слабый и скользкий человек. Он не смог бы убить.

— Это вопрос философии, — отрезал Димка, — не логики.

— Хорошо, логика так логика. Он не мог убить, потому что покойник ходил по кабинету после того, как шеф уже ушел. Ясно? Я его слышала. Другой двери в кабинет нет, вернуться так, чтобы я не увидела, невозможно.

Этот довод произвел на Димку впечатление.

— И ты не отлучалась?

— Ни на секунду. Я никогда не ухожу со своего места, когда у шефа люди. Ему все время от меня что-то нужно — то кофе, то бумаги, то копии снять…

— А если этот покойник — просто связь между твоим шефом и той компьютерной фирмой? Если украсть деньги — это коллективное творчество? — совсем не по-русски спросил Дима.

Шеф и Арсений?!

Варвара поперхнулась чаем и долго кашляла. Таня слегка похлопала ее по спине, от чего она ткнулась носом в стол.

Нет. Не может быть. Нет никакого коллективного творчества. Что за бред?!

Длинноволосый юный принц не может быть преступником и негодяем.

Втроем с… как же их… Гриней и Федей они создали свою фирму шесть лет назад, и сотрудники в ней меняются нечасто, и ремонт предстоит, и Варваре там с ходу предложили работу и стали называть на «ты» и налили чаю, и начальник три раза улыбнулся ей мужской улыбкой.

Да. Все это очень мило. Но из этого никак не следует, что Арсений не может быть негодяем.

— Пошел ты к черту, Димка, — пробормотала расстроенная Варвара. Она знала, что теперь станет думать об

этом день и ночь.

— Это предположение, — возразил он и улыбнулся доброй улыбкой, — я предполагаю.

Таня пробралась к выходу из кухни и скрылась. Варвара отломила кусок сухаря, аппетитно выглядывавшего из плетенки.

Нельзя грезить о принцах и есть на ночь сардельки, картошку и сухари! Это ведь каждому ясно! Вика Горина, скорее всего, поужинала салатным листочком и чаем из трав! Вике Гориной Арсений бы улыбался без остановки, до самого вечера.

— Я тебя огорчил?

— Да нет, — злобно сказала Варвара. — Димка, а можно симулировать смерть? Ну, так притвориться, чтобы никто не догадался, а потом встать и уйти?

— Не знаю. Надо спрашивать у Тани или у моей мамы. Симулировать — зачем?

— Чтобы все решили, что он умер, а он на самом деле жив.

— Кто — все, Варвара? Про твоего покойного не сообщали в федеральных новостях и не писали в прессе. Он умер и на следующий день вновь появился в телевизоре? Это какая-то очень короткая симуляция. Странно. И на фотографии в газете он не выглядит… умершим. Правда?

Фотография, вдруг сообразила Варвара, ну конечно! Громко топая, она кинулась в крошечную прихожую — еще меньшую, чем ее гарнитур «Хельга», — притащила рюкзак и выхватила из него «Коммерсант», изрядно потертый на сгибах, распростерла его на столе и стала лихорадочно листать. Димка смотрел с интересом.

— Вот! — взвизгнула Варвара и ткнула пальцем в изображение бизнесмена Белого. — Вот!!!

— Я это уже видел, — сказал Димка.

— Нет, не видел! Это действительно никакой не Петр Борисович Лиго! Это Павел Григорьевич Белый! Другой человек.

— Из чего это следует?

— Из того, что вот! — и Варвара постучала по фотографии. — Видишь?

— Вижу, — согласился Димка, — человек за письменным столом. Что-то пишет.

— Вот именно!! — пуще прежнего завизжала Варвара. — Он пишет, а я дура, просто дура!

— Почему?

— Потому что у него ручка в левой руке, — как бы совсем обессилев, проговорила Варвара и опустилась на табуретку, которая угрожающе заскрипела и как будто слегка накренилась, — он пишет левой рукой! А мой покойник писал правой! Это так же точно, как то, что меня зовут Варвара Лаптева. Это не он! Не Петр Борисович! Это другой!

— Тиш-ше! — вдруг зашипела рядом Танька. — Что вы орете?

— А что? Тань, я только что вспомнила…

— Вася уснул, — сказала Таня тихо, — не дождался чаю. Уснул на полу, рядом с шахматами. Боже мой, я же каждый день его по часу укладываю! А он взял и уснул…

— Надо переложить, — озабоченно проговорил Димка и поднялся, — холодно. Нельзя.

— Он сам уснул, — повторила Таня.

— Это никакой не Петр Борисович, — как в бреду бормотала Варвара.

И Димка, и Таня посмотрели на нее. Она раскачивалась на табуретке.