Подружки

Фаррер Клод

Он пошел за ней.

Публика теперь уходила из бара гораздо медленнее, чем наполняла его в начале антракта. Никто не торопился занять свою ложу или кресло, чтобы увидеть вечных дуэтистов или еще раз услышать всем известную певицу-«шансонетку». Продолжали болтать, прощаться, назначать свидания друг другу.

Грузчик, граф и маркиз не двинулся с места. Облокотившись о барьер, упершись лбом в кулак, он сосредоточенно смотрел в землю и, казалось, не замечал образовавшейся вокруг него пустоты.

Маркиза Доре нагнулась к Селии.

– Совет Л'Эстисака совсем не так плох! Хотите, я попрошу, чтобы в следующем антракте вам представили Лоеака, взгляните на него, – когда присмотришься, видишь, как он хорош собой. И может быть очень занятно приручить такого дикаря.

Но Селия смотрела в другую сторону.

– Доре! – вдруг прошептала она изменившимся голосом, – посмотрите, там, около дверей за кулисы… Вы его знаете?

Маркиза повернулась на своем табурете.

– Это маленький Пейрас. Ну еще бы! Его все знают.

Она с опасением взглянула на свою спутницу.

– Впрочем, осторожнее, милочка! Надеюсь, что вам не придет в голову влюбиться в этого мальчишку Господи! Да кажется, это уже и случилось.

И действительно, большие черные глаза Селии с нескрываемым интересом уставились на «мальчишку» и следили за каждым его движением. Конечно, он вполне заслуживал внимания: еще совсем юнец, лет двадцати или двадцати двух; тонкий и стройный, как молодое деревцо; несмотря на это довольно плотный и широкоплечий; при этом с самой веселой и задорной физиономией, какую только можно себе представить, маленькие острые усы придавали его лицу решительный и почти воинственный вид.

– Но голубушка! – повторяла маркиза Доре материнским тоном. – Если вы станете так воспламеняться ни за что ни про что, вам предстоят невеселые дни и грустные ночи!..

Но Селия больше не слушала:

– Доре! – снова прошептала она. – Доре! Если вы действительно его знаете…

Маркиза отрицательно покачала головой.

– Вот именно. Если я его действительно знаю… Вы непременно должны сделать эту глупость!.. О Господи! Все женщины одинаковы. Ну что ж… С вами не сладить. Пусть будет по-вашему!..

Она крикнула:

– Пейрас!

«Мальчишка» обернулся.

– Идите сюда! Вы одержали победу.

Он бросился к ней:

– Неужели? О небо!.. Да будет трижды благословен тот день…

Он говорил шутливо-напыщенным тоном. И его миндалевидные девичьи глаза, синие как васильки, весело и хитро поблескивали. Схватив маркизу за руку, он продолжал в том же тоне:

– О божественная синьора!.. Моя жертва – это вы… Она пожала плечами.

– Молчите!.. Будьте хоть один раз в жизни серьезны, на пять минут, чучело! Я хочу представить вас моей подруге Селии. Будьте с ней поласковей. Селия, разрешите вам представить господина гардемарина Бертрана Пейраса: он только что вышел из пеленок – постарайтесь быть с ним построже.

Она соскочила с табурета и удалилась.

Оставшись вдвоем, Пейрас и Селия с некоторым смущением посмотрели друг на друга; он ничего не говорил; она краснела, как вишня.

С минуту они молчали. Но они впились глазами друг в друга и не опускали глаз. И мало-помалу их уста начали улыбаться.

Наконец гардемарин стряхнул эту нелепую застенчивость, так не соответствовавшую его характеру, и, взяв под руку свою «жертву», без всяких предисловий прошептал ей:

– Вам очень хочется посмотреть спектакль до конца?

«Жертва» отрицательно мотнула головой.

– Значит…

Он сказал только одно это слово, но очень выразительно. И они направились к выходной двери. У бара Казино есть свой отдельный выход на спокойную улицу, без всякой толкотни и давки. К этой-то двери и направились они, взяв друг друга под руку.

Бар почти опустел. В нем оставался только мрачный, по-прежнему погруженный в свои мысли Лоеак и марсельская женщина, Жолиетта; она внимательно следила за всем происходившим и, по-видимому, сильно интересовалась всем, что ее не касается.

Она не пропустила ни одного жеста, ни одного слова из того, что произошло. И, как только увидела, что новая пара направилась к двери, торопливо пошла навстречу ей.

Она подошла к выходу одновременно с ними. И воспользовавшись тем, что они встретились в нешироком коридоре, задела гардемарина и блеснула ему глазами так, что даже Селия заметила это.

Чуть не вышло скандала. Селия в бешенстве выпустила руку спутника и быстрыми шагами подошла к сопернице:

– Ах вот как! Однако вы не стесняетесь!

– А вы, я вижу, с характером, – дерзко ответила та. По счастью, здесь был Пейрас.

– Успокойтесь, мадам, успокойтесь!..

И, установив, как нужно действовать, он проскользнул между обеими «сторонами». И бросил каждой из них быстрый, такой быстрый взгляд, что каждая женщина подумала, что он относится только к ней.

Воспользовавшись этим, он быстро вывел Селию из бара.

Глава четвертая,

в которой скандально подробно описывается брачная ночь

– Не хотите ли поужинать? – предложил Селии Бертран Пейрас.

– Нет!

– Может быть, выпить чего-нибудь?

– Не хочу!..

– Значит, мы можем возвращаться домой?

– Да.

Они шли мелкими шагами, тесно прижавшись друг к другу. Сказав «да», она вцепилась ногтями в руку, на которую опиралась.

– Ведь вы знаете, – сказал он, – у меня нет дома. Все мы, гардемарины, или почти все, живем на судах.

Она еще сильнее вонзила ногти в его руку.

– Это ничего не значит – я возвращусь к себе. Ко мне, вместе с вами.