Подсадной кролик
Шрифт:
«Господи, не квартира, а проходной двор!»
На пороге стоял невысокий, крепкого сложения парень.
— Ты кто? — удивилась я.
— Я шофер Ильи Никаноровича. Он вот передал тебе, — парень, ухмыляясь, протянул два пластиковых пакета, — и еще вот...
Шофер Никаноровича залез во внутренний карман куртки и вытащил бархатную коробочку. Внутри лежали золотые серьги в виде маленьких наручников. Увидев мою растерянность, парень улыбнулся:
— Не смущайся. Мой хозяин еще и не такие штучки дарит своим подружкам.
— Слушай, а кто такой Никита,
— Ну ты и деревня! — удивился шофер, — Никита — это мэр города. Никита Сергеевич Михайлов.
— Это он? — протянула я фотографию.
— Точно, Никита! А рядом чеченец, Джогоев, кажется, его фамилия. Только почему они вместе? — удивился водила. — Слушай, а ты значит... не…? Откуда у тебя это?
— Майор ФСБ Лисичкина! — представилась я. — Мэр у нас в разработке. А тебе, дорогой, не советую распространяться о нашей встрече. У нас длинные руки. Ковалева знал?
Парень вытаращил глаза и приоткрыл рот.
— Как твое имя, фамилия, контактные телефоны, явки, пароли? — пожалуй, с явками и паролями я малость перестаралась.
— Кузькин Антон Егорович, — он протянул мне визитную карточку.
— Можете идти, гражданин Кузькин. Будете нужны — вызовем, — отпустила я шофера.
Тот сбежал с лестницы, громко топая.
Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Я закурила сигарету и сосредоточилась.
Снова раздался звонок в дверь.
— Черт вас возьми! Дайте подумать человеку! — В полной уверенности, что это вернулся шофер Никаноровича, я распахнула входную дверь со словами:
— Я же сказала, Кузькин, вы пока свободны! Не утомляйте органы...
Мысль я не закончила — на пороге стоял Алексеев, увешанный пакетами и пакетиками. Его взгляд ничего хорошего не предвещал.
— Привет, Ромочка! — всем своим видом я демонстрировала полнейший восторг от появления снабженца. — Чего вкусненького принес?
Я даже подпрыгнула, чтобы чмокнуть Ромашку в носик. Но не попала. Зато прямиком влепилась в глаз Алексеева, в тот, который закрыт. Ромашка издал вопль из арсенала индейцев на тропе войны. Самое мудрое решение, которое могло прийти в мою несчастную голову, я приняла мгновенно и скрылась в ванной, предусмотрительно заперев дверь на задвижку. Кто бы знал, как надоели мне эти бестолковые существа под названием мужчины! Вечно ходят, домогаются моего внимания, всем им что-то от меня надо! Где справедливость, господи?!
Алексеев штурмовал дверь ванной комнаты:
— Открывай, бикса позорная! Нету сил никаких терпеть, как ты издеваешься надо мной!
Такого я не слышала даже в «Голубой креветке»! Хомяк, конечно, был расстроен, но его расстройство не идет ни в какое сравнение с гневом Ромашки!
Сосед по-прежнему штурмовал дверь ванной комнаты. Дверь пока еще выдерживала напор разгневанного мужчины, но уверенность в ее силах таяла с каждой минутой.
— Я не успеваю тебя вытащить из одного дерьма, — Ромка начал называть вещи своими именами, а это плохой знак, — как ты тут же попадаешь в другое! Когда это кончится?! — бушевал сосед, сотрясая дверь ударами мощного тела.
Я заметно приуныла. Ромашкино состояние можно было назвать критическим. Между прочим, психиатры в таких ситуациях рекомендуют длительное лечение в стационаре. А что, собственно, я натворила, за что меня можно с дерь... хм... с грязью мешать?! Сражаюсь, можно сказать, на переднем плане с организованной преступностью и получаю за это... хороший нагоняй! И, главное, от кого?! От человека, лично мною определенного в помощники! Наверное, Ромке не нравится роль помощника. Пожалуйста, пусть будет начальником, мне не жалко! Дверь ванной комнаты содрогнулась от сокрушительного удара.
— Рома, Ромочка! — пыталась я остудить соседа, — дверь не наша! Тебе же самому ее ремонтировать! Подумай об этом!
— Ничего! — заверил меня Роман. — Розочке она уже не пригодится, а нам все равно линять нужно отсюда. Твой Кузькин настучит на нас, будь уверена! Боже мой, за что послал ты мне эту личность, претендующую на роль женщины?
Не умеет Алексеев общаться с небесными силами! Кто же даст ему ответ на риторический вопрос?!
— Ром, — принялась я за воспитание неразумного, — во-первых, прежде чем обращаться к богу, прочитай «Отче наш», потом подумай, достоин ли ты общаться с господом, а уж после...
— Убью!!! — завопил не своим голосом помощник (подумать только!).
— Много вас охотников до моей жизни, — проворчала я, — занимай очередь.
Ромка еще раз штурманул дверь, вероятно головой, — характерный звук раздался из-за двери, после чего послышался короткий вопль, и все стихло.
«Помер!» — взликовало все мое существо. Первый раз, наверное, я была рада покойнику!
Потихонечку, стараясь не потревожить усопшего, я приоткрыла дверь моего убежища. Тишина.
«А куда, интересно, делось тело?» — теперь уже я задала риторический вопрос.
Тело лежало себе тихонечко возле порога и... храпело. Вероятно, сильно ударился, и неглубокий обморок плавно перешел в глубокий сон.
— Сик транзит глория мунди! — торжественно произнесла я над мирно спящим штурмовиком. — «Так проходит слава мира» перевела я на современный русский изречение древних.
Лишившийся славы товарищ громко застонал во сне.
«Переживает! — посочувствовала я. — И зачем, спрашивается, нужно было штурмовать неприступную крепость? Попросил бы по-хорошему, я и сама бы все рассказала. Отчего же не поговорить с хорошим человеком?»
Пожав плечами, я принялась обыскивать Ромашку. В карманах, кроме мелочи в рублях и нескольких купюр в долларовом эквиваленте, находилось какое-то приспособление, очень напоминавшее миниатюрный магнитофон. Такие, я видела, применяют шпионы, и наши и импортные. Крепишь эту машинку куда-нибудь и все! Разговор записывается на пленку. Потом нужно лишь забрать эту самую вещицу и послушать секреты, которыми добровольно никто не хочет делиться. Это вам не стаканом подслушивать! Техника!
— Ромка, какой же ты хороший, оказывается! — от избытка чувств я поцеловала Алексеева прямо в губы.