Подсадных уток убивают
Шрифт:
Вновь случившимся преступлением генерал был раздражен до крайности. И доводы о взятом преступником ключе не помогли. Генерал не позволил организовать засаду на квартире Ромашкиной.
– Хватит заниматься черт-те чем. Для этого нет ни времени, ни средств. И чем еще обернется ваша затея – хотите обгадиться, как полковник Саморядов?
Сонин написал генералу рапорт с просьбой выделить сотрудников для дежурства.
Генерал вернул рапорт капитану.
– И заберите свой рапорт. О какой засаде может идти речь? Ключ – это еще не подтверждение, что преступник придет. А вдруг он вообще не придет? Выбросит ключ, и все.
Сонин молчал. Он понял, что возражать генералу бесполезно. Он, как старший по званию и должности, все равно останется при своем мнении. А Фенин наслаждался своим превосходством.
Мысленно он соглашался с капитаном Сониным и, ставя себя на его место, считал, что поступил бы так же. Но дела его явно были не в ладу с мыслями.
– Нет у нас лишних людей, – сказал генерал, давая понять, что разговор на эту тему окончен.
– Все понятно, – ответил вызывающе капитан, взял с генеральского стола чистый лист бумаги и стал писать другой рапорт. «Раз нет людей, дежурить буду сам, – решил он. – За свои идеи буду отдуваться сам. У нас всегда так – нет людей, а как дело доходит до наград, они сразу находятся. И причем одни и те же».
Фенину упрямство капитана не понравилось. Он нахмурился, но ничего не сказал, терпеливо ожидая, что ему предъявит подчиненный.
А подчиненный, закончив писать, поставил число и подпись и положил рапорт перед генералом, а потом сказал:
– Ставлю вас в известность о том, что ежедневно с двадцати двух вечера до семи утра буду находиться в квартире убитой Ромашкиной. Письменное согласие сестры убитой имеется. Если мне понадобится помощь, прошу немедленно высылать группу быстрого реагирования.
Густые брови генерала сдвинулись к переносице. «Каков орел! Хорошо, капитан», – решил Фенин.
– Против вашего пребывания там я не возражаю. Можете ночевать, где хотите.
– Спасибо и на этом. – Сонин дерзил.
Фенин чуть поднял руку, упреждающим жестом давая понять, что капитану не следует перебивать старшего по должности.
– Но с условием, что вся ответственность ложится на вас. Имейте это в виду, – подчеркнуто сказал генерал. Он привык быть осторожным, уж очень не хотелось потерять должность начальника управления.
– Хорошо. Я согласен, – пообещал Сонин и вышел из генеральского кабинета.
«Мальчишка, – мысленно бросил ему в спину генерал. – Настырный тип, ищет на свою задницу приключений, потому все еще и ходит в капитанах».
А капитан шел по коридору и, в свою очередь, думал о том, как плохо, когда начальство не прислушивается к предложениям подчиненных.
Уезжая к теплому морю отдохнуть, Пьянков и не думал, что задержится там надолго, на целых семнадцать лет. Но оказалось, жизнь там неплохая, и с милицией не возникало проблем по поводу проверки паспорта.
Поселился он в селе в пятидесяти километрах от Сочи. Случайно узнав, что одна молодая вдова сдает комнату в доме, Пьянков у нее и поселился. Работал шофером в местном совхозе, развозил по районам овощи и фрукты.
Но свое излюбленное ремесло – убивать – не оставил. Зиму кое-как приходилось терпеть. Но зима на юге короткая. Глазом не успеешь моргнуть, а уже туристы приезжают. Пьянков только того и ждал. Приезжую дамочку от местных всегда отличить можно. Он сажал ее в машину с целью подвезти, отвозил на пустынный берег моря и душил. Когда трупы находили, долго возиться с приезжими никто не хотел, списывали как утопленниц. Так хлопот меньше, да и сколько их за сезон тонет. Правда, если женщина остановилась в гостинице, могли объявить о пропаже. А про тех, кто дикарями, и говорить не стоит. Они тут не прописаны, эти московские, свердловские и прочие заезжие крали. Вот там пусть у милиции и болит голова, по месту основного жительства.
Пьянков всегда выбирал красивых женщин. Ему нравилось, когда женщина сопротивлялась. Было в этом сходство с тем, как если бы она прощалась с девственностью. Она напрягается всем телом, хватает его за руки. И Пьянков, чувствуя ее дрожь, начинает сам дрожать. Словно что-то шевелится в его вялом члене. Он по-прежнему не наливается, не делается твердым, но это шевеление! Оно выворачивает душу наизнанку. И в тот момент, когда тело женщины полностью подвластно ему, он приходит в экстаз. Он чувствует, как изнутри ее тела что-то шевелится, просится вырваться наружу, она готова кончить. И в этот момент он кончает сам.
Даже прикосновение женских рук не может заставить его член сделать это. Он мог достичь этого только в момент убийства. Но происходило это отнюдь не всегда. Иногда, сколько бы женщина ни билась в смертельном экстазе, она не могла расшевелить его плоть. Но в живых он ее не оставлял. Ее жизнь полностью принадлежала Пьянкову.
Но однажды случился у него казус с хозяйкой дома. Он не сдержался и в пьяном угаре придушил ее, а труп выбросил в колодец – вроде пошла за водой и утонула.
В селе поверили, но отношение к Пьянкову изменилось. Люди стали его сторониться, и он понял, что настала пора уезжать в родные места. Здесь он уже порядочно наследил. Да и родственник убитой хозяйки не успел еще толком вступить в права наследства, а уже заявил Пьянкову, что хочет продать дом.
«Ладно. Поеду на свою родину. Дочка, наверное, уже взрослая. Не видел ее с тех пор, как родилась», – думал он. На жену хоть и держал зло, но вспомнил и про нее.
Сидя в вагоне поезда, он весело смотрел в окно. Сейчас он уедет отсюда, и никто не посмеет обвинить его в убийстве всех тех женщин, что остались здесь. Это он, Пьянков, дал им вечный покой.
В первых числах августа Пьянков приехал в Подмосковье и поселился в городе Мытищи в гостинице «Байкал». Дня четыре он отлеживался в своем одноместном номере и никуда не выходил. Но надо было подумать о надежном жилье. Ведь впереди такие грандиозные дела. Он жаждал убивать, знал, что по-другому жить уже не сможет, гостиница ему для проживания не подходит.
И тут помог случай. В газете бесплатных объявлений он заинтересовался сообщением о сдаваемой однокомнатной квартире. Это было как раз то, что нужно.
На следующий день, прихватив с собой коробку хороших конфет и бутылку шампанского, Пьянков пришел по объявлению на улицу Генерала Бирюкова, где сдавалась квартира. Модно одетый, он выглядел респектабельным господином.
Он без труда отыскал нужный дом. Дом оказался кирпичный, старой постройки, четырехэтажный, с крутой крышей, крытой железом. Но самое главное, в нем имелся запасной выход на случай пожара или каких-то других возникших непредвиденных обстоятельств. Какие это могли быть обстоятельства, Пьянкова не интересовало. Главное, этот выход ему пригодится.