Подсказчик
Шрифт:
Солнце теперь уже больше чем обещание. Оно скользило над лугами, разрастаясь вширь и в длину, словно масляное пятно. Джозеф не смог бы сказать с точностью, сколько километров он прошел. У него не было конкретной цели. Но именно в этом и была вся прелесть: для него это не имело никакого значения. Ноющие мышцы ног пульсировали. Он даже и не подозревал о том, что боль может быть такой сладостной. Его тело переполняли силы, а легкие — воздух. Должно быть, именно эти две переменных величины имели решающее значение для всего остального. Но на этот раз он не захотел задумываться о сути вещей. Вплоть до этого дня сознание имело для Джозефа решающее значение, всякий раз преграждая ему путь под видом разных страхов. И сколько бы еще неизведанного ни поджидало его вокруг, за эти недолгие мгновения он уже понял, что кроме опасности в нем может таиться и нечто очень ценное. Такое, как удивление и восхищение.
Это и было именно то, что испытал Джозеф, услышав новый звук. Он был далеким и приглушенным, но с каждой минутой становился все ближе. Вскоре он узнал его: это был шум автомобиля. Он обернулся и увидел сначала только крышу остававшейся все еще скрытой за подъемом дороги машины. Затем автомобиль нырнул в спуск, а затем снова появился на поверхности. Это был старый универсал бежевого цвета. Он ехал прямо к нему. Грязное ветровое стекло не позволяло разглядеть пассажиров. Джозеф решил не обращать на него внимания, отвернулся и продолжил свой путь. Когда машина была уже совсем близко, молодому человеку показалось, что она затормозила.
— Эй!
Джозеф колебался. Наверное, этот кто-то приехал, чтобы положить конец его приключениям. Да, так и есть. Его мать проснулась и стала звать сына. Не найдя его в постели, она отправила слуг прочесать поместье, а также примыкающую территорию. Возможно, человек, что его окликнул, был одним из садовников, отправившимся на его поиски на своем личном автомобиле, и уже предвкушал хорошее вознаграждение.
— Эй ты, куда держишь путь? Хочешь прогуляться?
Прозвучавший вопрос немного успокоил Джозефа. Этот тип был явно не из его дома. Машина поравнялась с ним. Молодой человек не мог разглядеть лица водителя. Он остановился, машина тоже.
— Я еду на север, — сказал сидевший за рулем человек. — Могу немного облегчить тебе путь. Конечно, этого недостаточно, но здесь поблизости тебе больше никого не найти.
Определить возраст этого человека не представлялось возможным: лет сорок, а может, и того меньше. И все из-за его рыжей бороды, длинной и неухоженной. У мужчины были к тому же еще и длинные, зачесанные назад с пробором посередине волосы. И серые глаза.
— Ну, так что? Садишься?
Джозеф подумал немного, а потом сказал:
— Да, спасибо.
Он сел рядом с этим незнакомцем, и машина тронулась. Коричневая вельветовая обивка сидений была настолько старой и истертой, что местами из-под нее даже выглядывала находившаяся ниже ткань. В салоне стоял запах смешавшихся между собой ароматов автомобильных дезодорантов, свисавших с зеркала один поверх другого. Заднее сиденье было опущено для того, чтобы получить как можно больше свободного пространства, которое, в свою очередь, было заполнено множеством картонных коробок и пластиковых пакетов, а также инструментами и канистрами разной величины. Все лежало в абсолютном порядке. На приборной доске из темного пластика остались липкие следы от старого скотча. Из автомагнитолы устаревшей модели доносились мелодии в стиле кантри. Водитель сначала уменьшил звук, чтобы поговорить с Джозефом, а затем снова сделал его погромче.
— И давно ты идешь?
Молодой человек старался не смотреть незнакомцу в глаза, опасаясь, как бы тот не понял, что Джозеф собирается солгать ему.
— Да, со вчерашнего дня.
— Ты ехал автостопом?
— Да, именно так. Меня посадил к себе водитель грузовика, но потом ему нужно было ехать совсем в другую сторону.
— А куда ты направляешься?
Неожиданно для самого себя Джозеф сказал правду:
— Не знаю.
Мужчина рассмеялся:
— Если ты не знаешь, куда идешь, тогда зачем остановил грузовик?
Джозеф с серьезным видом посмотрел на него:
— Потому что он задавал слишком много вопросов.
Мужчина рассмеялся еще сильнее:
— Ничего себе, мне нравится твоя прямота, парень!
На нем были красная ветровка с закатанными рукавами, светло-коричневые брюки и шерстяной вязаный свитер с узорами в виде ромбов. На ногах — рабочие ботинки с подошвой из рифленой резины. Обе его руки лежали на руле. На левом запястье виднелись дешевые кварцевые часы из пластика.
— Послушай, я не знаю, что ты собираешься делать, и не настаиваю на том, чтобы ты рассказал мне об этом, но если ты не против, то можешь заехать ко мне позавтракать. Я живу здесь недалеко. Что ты об этом скажешь?
Джозеф собирался было ответить ему вежливым отказом. Он и так достаточно рисковал, согласившись поехать с ним; не хватало еще ехать с этим типом неизвестно куда, чтобы позволить ему обворовать себя или того хуже. Но потом он понял, что еще один страх довлеет над ним. Будущее заключает в себе тайну,но не угрозу— открыл он для себя в это утро. А чтобы вкусить его плодов, нужно рисковать.
— Согласен.
— Яйца, грудинка и кофе, — пообещал ему незнакомец.
Спустя двадцать минут они свернули с главной трассы и поехали по грунтовой дороге. Они медленно ползли по ней между ям и ухабов до тех пор, пока не оказались вблизи деревянного домика с покатой крышей. Белая краска, в которую он был выкрашен, местами облупилась. Крыльцо почти развалилось, а между досок то тут, то там торчали кустики травы. Машина остановилась прямо у входа.
«И кто этот тип?» — спросил себя Джозеф, когда увидел место его обитания. При этом он чувствовал, что ответ на этот вопрос не столь ему интересен, как возможность познать мир.
— Добро пожаловать, — сказал незнакомец, едва они переступили порог дома.
Первая комната была средних размеров. Из мебели в ней был стол с тремя стульями, сервант, в котором недоставало нескольких ящиков, и старый диван с подранной во многих местах обивкой. На одной из стен висела картина без рамы с изображением анонимного пейзажа.
Рядом с единственным окном находился камин из покрытого сажей камня с давно остывшими черными головешками внутри. На скамейке, выдолбленной из ствола дерева, лежала груда закопченных кастрюль. В глубине комнаты виднелись две закрытые двери.