Подсолнух
Шрифт:
Справа от входа висело одно единственное зеркало на всю комнату. Оно имело овальную форму в деревянной раме светло-коричневого цвета и не позволяло оглядеть себя целиком, а только бюст, поэтому Татьяна выкручивалась и вытягивалась, чтобы увидеть в нем чуть больше, чем лицо, но безрезультатно.
– Адлия, а вечером же обсудим материалы к костюму? – спросила девушка, недовольно отворачиваясь от зеркала к двери.
– Да, конечно, – ответила та, не отрываясь от ноутбука.
Татьяна, довольная ее ответом, попрощалась, захлопнула дверь и выбежала из квартиры.
Когда она прибежала
Из колонок, подключенных к Светиному смартфону, заиграла музыка. Старшая вышла вперед, встала на ширине плеч и начала делать легкую разминку, считая, как учитель физкультуры в школе от раза до четырех. Все повторяли за ней. Татьяна тоже. С этим справиться было легко, потому что упражнения девушка помнила с детства. Но потом начались танцы. Все пятнадцать человек, включая Свету, как один задвигались в такт быстрой музыке, только Татьяна застыла в растерянности, осматриваясь вокруг. Она пыталась повторять за девушкой, что стояла перед ней, но не поспевала за всеми, потому что мозгу нужно было сначала хотя бы понять, что делать, а уже потом реагировать с соответствующей скоростью. Света не могла этого не заметить и через две минуты выключила музыку.
– В семье не без урода, – негромко сказала она, но достаточно для того, чтобы Татьяна услышала это, находясь в самом дальнем углу группы.
Рыжая помотала головой в бессильном отчаянии и через толпу направилась к девушке.
– Ты, конечно, ничего не выучила дома, – утвердительно произнесла она. В голосе проскользнули нотки раздражения.
– У меня времени не было. Я же только утром об этом узнала. Мне никто ничего не говорил, – выпучивая напуганные глаза, верещала Татьяна.
– Слушать надо было! – резко вскрикнула Света. – Думаешь, раз спишь с Ариной, то я теперь тебе лично все указания и новости доносить должна?
– Я с ней не сплю! – протестовала Татьяна, глядя в острые глаза.
– А что ты тогда с ней делаешь? Лижешь ей?
Рыжий блеск гладких волос мимолетной вспышкой больно стрельнул Татьяне в глаза. Над квадратным подбородком появилась ехидная ухмылка. Такие же, по цепной реакции, начали появляться на лицах других членов группы. Татьяна покраснела от зашкаливавшей пошлости предположения. Свету это еще больше раззадорило.
– Видимо, ты это делаешь умело, раз она тебя здесь держит. И, судя по всему, это единственное, что ты умеешь делать.
На Светином лице выступило омерзение. Татьяна вскипела от обиды, но понимала, что следует держать себя в руках. Из ушей пошел пар. Грудь она наполнила холодным воздухом просторного зала, чтобы остудить пыл. Это помогло избежать
– Ах, да, прости, забыла, – бездарно изобразив сожаление, проговорила Света и приложила ладонь ко рту. – Мытье туалетов – твой второй талант. Надеюсь, ты их так же тщательно вылизываешь, как вульву Арины?
Остальные танцовщики в унисон захохотали. Татьяна оглядела раскрытые пасти коллег и едва заметно поморщилась.
– Свет, ее не было тогда в гримерке, – лениво, без агрессии, сказала вдруг Оля, выйдя чуть вперед из толпы, – когда ты объявляла о репетиции. Как она могла узнать, если все ее игнорируют?
Света бросила злобный взгляд в сторону «кореянки». Та ответила флегматичным равнодушием, как и всегда. Татьяна посмотрела на девушку с благодарностью, но не получила ответа вовсе.
– Что же ты тогда своей «подружке» ничего не сообщила?
– Потому что это твоя обязанность доносить информацию до всех, кто у тебя в подчинении, – без обиняков ответила Оля. – А сейчас мы теряем драгоценное время репетиции на вашу бессмысленную перепалку о личной жизни Арины, которая нас всех не касается.
Несколько человек выдавили по короткому смешку. Татьяна выдохнула горячий воздух из бурлящей эмоциями груди. Сразу полегчало. Света огляделась вокруг и, бросив ей: «Смотри и запоминай», вернулась на свое место перед группой. Репетиция продолжилась, как ни в чем не бывало. Татьяна встретилась взглядами с Олей и с едва уловимой улыбкой кивнула ей, а потом поймала взгляд поддержки Юли и улыбнулась чуть заметнее.
Танцев было несколько, но каждый не представлял из себя ничего сложного. Танцевать их предстояло, разбившись по группам, чтобы чередоваться во время всего выступления. Движения были специально простыми, но в исполнении группы хорошо синхронизированных танцовщиков смотрелись эффектно. В такой простоте кроилась красота. Не у каждого движения Татьяна могла определить стиль, потому что далеко не все из них походили на танцы гоу-гоу. Сексуальности в этих движениях было гораздо меньше, зато больше драйва и экспрессии, присущие хип-хоп культуре. Хотя некоторые элементы, например, характерная походка от бедра или волнообразные вытягивания корпуса в стороны тоже присутствовали.
Татьяне понравилась энергичность танцев и легкая музыка, которая их сопровождала. Под такие песни тело подстраивалось само, а движения настолько идеально вписывались в ритм, что не требовалось много времени на их изучение. Еще больше ей нравилось быть частью слаженной группы, профессиональной, одинаково настроенной. Все двигались в такт музыке, меняли позиции, переплетались иногда между собой и снова рассыпались по условной сцене, формируя своими телами произвольный танцевальный узор. Во время танца ребята уже не могли ее игнорировать. Она ориентировалась на них, они следили за ней. Татьяна встречалась с ними взглядами. Иногда приходилось даже касаться руками или спинами. Она, наконец, почувствовала себя частью коллектива, а не отбившимся фрагментом мозаики, отброшенным за ненадобностью в темный угол.