Подсолнух
Шрифт:
Музыка уже играла, когда Татьяна вернулась к ребятам в образе. Лада настраивала микрофон. Рюкзак для денег лежал чуть впереди. В будний летний день народу здесь было не меньше, чем в воскресенье на Арбате, правда, люди выглядели гораздо более занятыми и вовлеченными в собственные мысли, нежели готовыми вслушиваться и всматриваться во всякие уличные представления. Но находились и те, кто останавливался и прослушивал не одну песню. Туристы все равно гуляли и плевали на день недели и время суток. Настроение у Татьяны улучшилось. Этому способствовало теплое вечереющее солнце и особенно отсутствие необходимости беспокоиться о базовых потребностях в жилье и пище. Пообедала она снова наивкуснейшим из всех вкуснейших пловом, который мало того, что радовал, так еще и насыщал хорошо. Девушка чувствовала
– Растлеваешь малолеток? – смеялась Лада, напомнив про казус с женщиной и ее внуком. – В наше время тебя за такое и посадить могут.
Татьяне эта шутка совсем не показалась смешной, в то время как ребята, выражаясь на их сленге, «угарали».
– Но было сексуально, – заметил Юра, успокоившись. – На самом деле, пусть эта бабка со своим внуком гуляет в других местах, раз так боится за его нравственное воспитание. Мы же вроде как в свободной стране живем. Ты же не голая тут выступаешь! А он куда более зрелищные картинки и видяхи в любом гугле найти сможет. Завозмущалась тоже!
– Вот именно, почему мы ей должны уступать? – поддержала его Лада, сделав глоток воды из многоразовой пластиковой бутылки бирюзового цвета. – Она имеет право оградить внука от такого, а мы не имеем права на самовыражение? Мы же не криминальной деятельностью занимаемся! И никому не вредим! Она хочет оградить, вот пусть и ограждает! Не знаю, глаза ему закрывает пусть. В конце концов, его воспитанием она должна заниматься, а не все остальные члены общества.
– А как же принцип: «Свобода человека заканчивается там, где нарушаются права другого»? – внезапно вступилась за бабку Татьяна, хотя сама не до конца его понимала.
– Надо сначала очертить эти границы, где чьи права начинают нарушаться, – рационально парировала Лада, красная, запыхавшаяся и потная.– У нас же тоже есть право на самовыражение и творчество. Она своими оскорблениями его тоже ограничивает.
Татьяне осталось только пожать плечами. Оказалось, в жизни было столько вопросов, над которыми она раньше никогда не задумывалась, хотя это напрямую ее касалось. Она чувствовала себя младенцем, новобранцем или дикарем, внезапно очутившимся в огромном мире, формировавшемся тысячелетия до нее и продолжающим это делать до сих пор. Мир стал гораздо разнообразнее, цветастее и противоречивее, чем учил ее отец, чем она себе раньше представляла. И это не было ни хорошо, ни плохо. Это было интересно. Ей нравились такие разговоры с Ладой и Юрой, как нравились и рассказы из жизни Адлии. Ей нравилось наблюдать за течением жизни вокруг, за людьми, которые наблюдали за ней и которые за ней не наблюдали, за изменениями погоды, за перекатами солнца по небу. Все было таким новым, насыщенным и глубоким. Все воспринималось как диковинка, как чудо, как вероятность из невероятного. Все было таким огромным и сложно устроенным. Захотелось в этом разобраться, как механику при обнаружении многослойной детальки с множеством внутренних механизмов. И это любопытство придавало ей сил. Зажигало тело положительной энергией, которую она выплескивала в танце и улыбке.
Они выступали
– Ну, че, ты с нами сейчас? – спросила Лада, когда они выходили из продуктового магазина, где разменяли мелочь на купюры.
Ребята собирались отправиться в ближайший караоке-бар. Шести часов пения Ладе, явно, было недостаточно. У Татьяны на это не хватало денег, хотя ей нравилось проводить с ними время. Юра тоже вряд ли шел в караоке, чтобы петь. Татьяна догадывалась, что он шел туда только ради Лады. Сам же их туда и пригласил, видимо, зная то единственное предложение, от которого девчонка не отказывалась.
– Мне эти деньги для другого нужны, – улыбнулась Татьяна виновато.
– Ну, как хочешь, – безразлично пожала плечами Лада. – Ну, пока тогда. Спишемся.
– Хорошо. Пока.
Юра помахал девушке рукой, тоже не особо огорчившись ее отказом. Но у Татьяны все равно осталось теплое приязненное чувство на душе. Она назвала это чувством «наполненности».
Глава 2.6. Боевое крещение
Наконец, можно было задуматься о костюме, попытаться его описать или даже нарисовать, хотя бы представить, чтобы начать шить. Весь четверг Татьяна посвятила этому. Смотрела в интернете различные варианты костюмов танцовщиц, показы мод и даже фото девушек-косплееров, но все ей не нравилось. Ей требовалось что-то оригинальное, соответствующее только ей и не похожее ни на что другое. Идея пришла во сне.
Она приснилась себе танцующей посреди чистого поля на фоне солнечного неба в костюме подсолнуха. Чаши бюстгальтера представляли собой два крупных желтых цветка с цветоложе из черных искусственных камней, поблескивающих на свету, словно черные алмазы. Вместо бретелей вокруг шеи обвивались две тонкие искусственные лианы, тянущиеся также вниз, переплетаясь на животе и спине в красивый растительный узор наподобие рыболовной сети. Они соединяли лиф с юбкой, сшитой из множества пышных лепестков подсолнуха и сильно смахивающей на балетную пачку, обрамленной поясом из таких же страз, что и бюстгальтер. Лианы продолжали тянуться вниз к темно-зеленым чулкам в сеточку. На голове маленькими подсолнухами расцветал венок. Во сне она двигалась легко и непринужденно, проделывая трюки из балета и современной хореографии, хаотично сочетая их под музыку транса.
Всю пятницу Татьяна пыталась нарисовать эскиз своей идеи. Она просмотрела множество роликов по фэшн-иллюстрации, пытаясь повторять за мастерами. Но в ее распоряжении не было даже карандаша, только ручка, поэтому при каждой неверной линии приходилось начинать заново. Убив все нервы на девяносто три попытки нарисовать костюм так, как она себе представляла, Татьяна решила оставить девяносто четвертый вариант, как есть: кривой, косой, местами непропорциональный, местами излишне ровный, но зато он более-менее передавал суть. С этим детским наброском она подошла к Адлии, которая как раз смотрела сериал в интернете и вязала жилетку.
– Угу, – вдумчиво кивнула она, всматриваясь в кривые синие линии на белой клетчатой бумаге.
Татьяна за нее нажала пробел на клавиатуре ноутбука, чтобы поставить серию на паузу. На экране крупным планом с недовольным выражением красивого лица застыл турецкий султан в поблескивающем восточными узорами тюрбане.
– Это лианы, что ли?
Адлия показала пухлым пальцем в район плеч, с которых свисали колючие волнообразные линии. Татьяна утвердительно закивала.
– А ткани ты выбрала?
Девушка по-глупому на нее посмотрела и пожала плечами.
– Я надеялась, ты мне поможешь.
Адлия усмехнулась.
– Хорошо, давай, в понедельник, после работы. А то нам уже выходить пора.
До «Дэнсхолла» они добирались на автобусе. Адлия смотрела в пол, Татьяна искала в интернете информацию по тканям и материалам, чтобы предметно обсуждать со швеей будущий костюм. Видов, типов и классификаций тканей оказалось великое множество. Татьяна открыла для себя новую вселенную и поняла, что без Адлии здесь не разберется.