Подвальное окошко
Шрифт:
Когда на старой башне Ратуши заиграли десятки маленьких молоточков и зазвенели крошечные колокольчики, на улицах города упал мягкими красками вечер. Дома окрашивались в необыкновенные цвета, а оконные стекла пускали огненных зайчиков, отражая закатное солнце.
Иво медленно брел домой, отца дома уже не было.
"Глупость какая, - мысленно ругал он себя за свою слабость, - я же его увижу снова. Непременно увижу".
***
– Просыпайся, -
Иво кутался в одеяло с головой, прячась от матери: за окном было еще темно - ну хоть немного бы еще поспать.
Но Марта не отступала.
– Вставай, малыш.
– Я не малыш, - донесся сонный голос из-под одеяла, - сколько тебе повторять.
– Тогда вставай. Нужно успеть сбегать на рынок, купить все по списку. Мне нужна твоя помощь, одной мне не донести тяжелые корзины.
Иво знал привычку матери успевать на рынок к открытию первых лавочек, чтобы выбрать самый лучший товар. Возможно, за это ее и ценили хозяйки и доверяли ей свои покупки. А еще она, хоть и была хрупкой на вид, легко спорила с грубыми торговцами, если ей казалось, что ее пытаются обмануть.
– Элиза обещала мне помочь с праздничным пирогом, - донеслось из глубины, - если закончим все дела быстро, можно будет и за пирог приниматься.
Когда Марта вернулась в комнату, Иво уже натягивал рубаху.
– А свечки точно будут?
– Будут, - засмеялась Марта, - семь свечей, обещаю.
Утро в городе всегда по-особому звучит: будто оркестр настраивает свои инструменты перед тем, как сыграть концерт. В полной тишине с разным сторон города раздаются звуки, они звучат негромко и неровно, словно музыканты репетируют свою часть пьесы. На соседней улице раздается тихий звон - это молочник готовится к отправке свежего молока; где-то вдали слышно, как по мокрой мостовой цокают копыта - первый возница отправился по своим делам; в мастерской башмачника у старого ручья слышно как зазвенел молоток, на ветке раскидистого тополя распевается первый соловей. Потом присоединяются все новые и новые голоса - крики торговцев в первых открывшихся лавочках, крик петуха в соседнем дворе, скрип открывающихся дверей и окон - все эти звуки один за другим разыгрывают свою партию, чтобы потом слиться воедино в мелодию городской жизни. А вечером, отыграв концерт, звуки снова затихают, уступая место невесомой тишине.
Шаги Марты и Иво заполняли утреннюю тишину. До городского рынка было рукой подать: спуститься по Тисовой улице, свернуть в переулок, и затем немного пройти по Цветочной улице до городской площади - на ней и разворачивают свои лавочки торговцы.
Пока Марта вела бойкие споры с торговцами, Иво с любопытством разглядывал разложенные товары. Через полчаса корзины стали очень тяжелыми, и Марта, наконец, собралась обратно, как вдруг, что-то вспомнив, сказала:
– Еще одну минутку.
Иво ничего не оставалось, как отправиться за ней. Марта остановилась около лавки торговца фруктами. Сонный Торговец вдруг оживился и на все лады начал расхваливать свой товар.
Иво со скуки разглядывал лавку: горкой лежали спелые яблоки и груши, рядом с ними большие синие сливы, а рядом манила своим необыкновенным ароматом черешня, спелая и, наверняка, очень-очень сладкая. Иво попытался вспомнить, когда он в последний раз ел черешню, нет, пожалуй, уже очень давно, у его семьи едва хватало денег даже на хлеб. Но однажды хозяйка дома, госпожа Бриг, угостила его парой ягод, и Иво готов был поспорить, что ничего вкуснее в жизни он не пробовал.
Убедившись, что торговец не смотрит на него, он схватил одну ягоду и спрятал ее за щеку. Ягода была так невероятно вкусна, что мальчишка закрыл от удовольствия глаза.
" Ах, почему она такая маленькая", - думал он.
Торговец все еще разговаривал с Мартой и не видел мальчика. С минуту поколебавшись, Иво ссыпал целую горсть черешни себе в карман, и тут над ним раздался громкий крик:
– Воры!
Иво завертел головой:
– Где? Где воры?
– он и подумать не мог, что это про него.
А торговец все продолжал кричать:
– Воры! Полиция! Украли!
Марта схватила Иво за руку:
– Что ты взял?
– Ничего, - от испуга соврал Иво.
Тут вдали кто-то засвистел в свисток, и сквозь собравшуюся вокруг толпу стал пробираться высокий полицейский.
– Что случилось?
– Они, - торговец тыкал толстым пальцем в сторону Иво, - украли.
Марта испуганно смотрела на сына, а Иво от испуга и вовсе потерял дар речи.
– Что взяли?
– полицейский переводил взгляд с торговца на Марту, с Марты на Иво, а потом снова на торговца, - рассказывайте по-порядку.
– Он украл. Черешню. Я видел, как он засовывал ее в карманы. А она отвлекала меня, про погоду все говорила, пока этот щенок крал черешню.
Полицейский подошел к Иво и, присев на корточки так, что его лицо оказалось напротив лица мальчишки, спросил:
– Ты украл черешню?
Иво готов был расплакаться, изо всех сил сдерживая слезы, он замотал головой.
– Нет, я не украл. Я только хотел попробовать.
– Вот видите!
– злобно взвизгнул торговец, - я же вам говорил.
– Подождите, - остановил он торговца и снова обратился к мальчику - покажи, что у тебя в карманах.
Иво засунул руку в карман и вытащил оттуда целую горсть черешни: она была помятой и уже не такой прекрасной, как на прилавке, но от нее по-прежнему исходил сладостный аромат.
– Одну я съел.
Торговец издал высокий звук и развел руками:
– Вы слышали? Что творится, а!
Полицейский поднялся и сверху посмотрел на Иво.
– Придется тебя арестовать, - он поправил на голове съехавшую набок фуражку и потянулся к блокноту.
Марта молча наблюдала за происходящим, но когда услышала от полицейского про арест, кинулась к нему на грудь и закричала:
– Подождите! Это я виновата! Торговец прав, я специально его отвлекала, чтобы мой сын смог украсть черешню. Не трогайте его! Это я виновата.
– Полицейский отстранил Марту и вновь обратился к Иво:
– Твоя мать говорит правду?
Но Иво уже не мог отвечать: по его щекам предательски катились слезы, а в горле застрял ком, и все слова, что он хотел сказать высокому полицейскому, так и остались при нем.