Подвешенный чулок
Шрифт:
— Леон никогда не остепенится, мам, смирись с этим. Просто порадуйся тому, что у тебя есть один идеальный ребёнок и отпусти это, — со смехом говорит Николас, поглаживая огромный беременный живот Кейси.
— Ты ведь говорила, что Логан спрашивал размер твоего кольца? Когда мы говорили по телефону пару недель назад, ты в панике рассказала мне, что он спрашивал, так что прости, если я просто предположила, что ты приедешь домой с кольцом на пальце, — объясняет её мама, игнорируя Николаса.
— Эм, это для его бабушки, — тихо говорит Ноэл. — Полагаю, у нас один размер и он хотел купить ей что-то на Рождество, правда, милый?
Она смотрит на меня большими, умоляющими глазами и я ободряюще улыбаюсь ей.
— Ага, так и было. Кольцо для моей бабушки, — сообщаю я. — Но не волнуйтесь, скоро у Ноэл будет кольцо, я просто жду подходящее время. Она достойна самого лучшего, и я хочу, чтобы всё было идеально, как она.
Тётя Бобби вздыхает с мечтательным взглядом и допивает остатки горячего шоколада, а мама Ноэл печально качает головой.
— У тебя руки как у бабушки? Святой Грюйер, дитя. Сколько раз я говорила тебе об увлажнении? — стонет она.
Ноэл продолжает нервно ёрзать рядом со мной, и у меня появляется желание защитить её и сказать всем в комнате, чтобы катились к чертям. Кого волнует то, что она ещё не остепенилась или то, что она часто меняет работу? Она красивая, умная и весёлая, и она пригласила домой на Рождество незнакомца, так что они не будут разочарованы. Я никогда не встречал кого-то, кто проходил бы через такие проблемы ради кого-то, не говоря уже о семье.
— Ноэл самая потрясающая женщина, которую я когда-либо встречал. Она добрая, умная и ставит потребности других выше своих собственных. Я никогда не встречал более самоотверженной, потрясающей женщины, чем она и поверьте, было бы честью, если бы однажды она стала моей женой, — мягко высказываюсь я, смотря прямо на Ноэл, блокируя всех остальных в комнате, внезапно замолчавших, включая Ноэл.
— Ты знаешь, — тихо говорю я. — Ты потрясающая.
Кончиками пальцев я убираю её длинную чёлку, чтобы видеть её глаза и посмотреть, как они наполняются слезами. Я сразу же чувствую себя плохо. У меня не было намерений расстроить её. Я просто хотел, чтобы она знала, что не важно, что говорит её семья, она замечательная женщина, и она не должна чувствовать себя плохо от решений, которые принимает в своей жизни. Я никогда не думал о браке или о том, чтобы провести жизнь с одним человеком, но сидя здесь и глядя на Ноэл, такую тихую и грустную, я ничего не хочу больше, чем укрыть её своими руками и провести так вечность, убеждая её, что она идеальна в моих глазах.
Я выжил из ума. Вся эта счастливая семья и рождественская херня сделали меня слабаком. Почему, чёрт возьми, меня это не разозлило? Почему мысли о том, чтобы провести остаток жизни с этой женщиной, делают меня счастливым, вместо боли в животе? Мы едва знаем друг друга.
Может, мне просто нужен секс? Может тогда, все эти чувства исчезнут, и я стану нормальным. Снова стану счастливым в своей тихой солдатской жизни, в которой нет угроз тухлыми Эгг-ногами и выстрелов в яйца.
— Думаю, мне нужен воздух, — внезапно произносит Ноэл, спуская ноги с кушетки. — С-оооган, как на счёт прогулки?
Она снова чуть не проговорилась и не назвала меня Сэмом и часть меня хочет, чтобы это произошло. Просто сказать моё имя перед всеми и забыть об этой шараде. Сказать им кто я, почему я здесь и разделаться с этим дерьмом. Но я знаю, это не произойдёт, пока она не будет готова. Будет очень плохо, её семья продолжит надоедать ей по поводу её жизни и это никогда не закончится, если она откроет правду обо мне.
Я встаю с дивана и беру её протянутую руку, пока она говорит всем в комнате, что собирается показать мне освещение на заднем дворе. Я понял ранее, что лужайка перед домом, всего лишь маленький кусочек освещения, а задний двор — это зимняя страна чудес, где можно идти по дорожке освещённой светом карамельной трости, и увидеть всё на судейской ночи конкурса освещения. Я видел кое-что из задних окон в доме, но Ноэл обещала, что всё покажет. Сейчас идеальное время убраться подальше от её семьи на пару минут, чтобы освежить голову, так что я сделаю всё, что она хочет, даже если это не включает её голую на морозе.
Ноэл не говорит ни слова, пока мы идём к задней двери и я помогаю ей надеть зимнее пальто. Я начинаю гадать, не перешёл ли я границу, сказав лишнего, и она разозлилась на меня. Я должен быть её парнем, а парни говорят подобную херню о своих девушках, так ведь? Было не так, что я вышел из образа и сказал ей это, чтобы она чувствовала себя лучше. Ей не нужно знать, что я не играл и на самом деле так считаю.
Надев своё пальто, я пожимаю плечами, пока она открывает дверь и шагает по снегу, который идёт с тех пор, как мы вернулись из поездки. Температура падает, солнце уже село, и только яркие мигающие огни освещают нам путь на задний двор.
— Ноэл, я…
— Заткнись, — обрывает она меня резким шепотом, шагая так быстро, что мне приходится бежать по снегу, чтобы успевать за ней.
Ага, она определённо разозлилась. Может мои слова были не свойственны болвану Логану и поэтому она взбесилась. Что, если её семья знает, что он не говорит ей подобные приятные вещи и я только что всё испортил?
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
— Дай мне просто…
— Серьёзно, заткнись, — снова оборвав меня от попытки извиниться, она возвращается, берёт меня за руку и тянет за собой.
Мы идём так быстро, что я едва улавливаю вспышки рождественских огней во дворе. Огни освещают мягко падающий снег. Мы проходим по коридору мигающих белых огней. Гигантские красные сани наполнены подарками, обёрнутыми разноцветной фольгой. Светящиеся пластиковые фигурки усеивают каждый дюйм от Санты до снеговика и огромного имбирного домика с анимированными имбирными кружащимися мужчинами.
Ноэл молча продолжает тянуть меня за собой, пока мы не подходим к большому амбару в акре от дома, крыша которого украшена разноцветными огнями и на двери значится «Мастерская Санты».