Подвешенный чулок
Шрифт:
Она открывает дверь и пропускает меня внутрь, быстро захлопывая её за нами. В центре комнаты стоит огромный, красный стул, отделанный золотом, и я понимаю, что мы на самом деле в мастерской Санты, а я смотрю на трон толстого мужика. В углу комнаты стоит маленький электрический камин, Ноэл включает его и комнату заполняет тепло и яркое пламя искусственного огня.
— Прости, если зашёл слишком далеко, — наконец говорю я, надеясь, что она не прервёт меня и даст всё объяснить. Я не собираюсь говорить, что на самом деле имел это в виду, потому что не хочу выглядеть слабаком, который влюбился
Она ничего не отвечает, просто расстёгивает пальто, снимает его и бросает на пол. Она подходит ко мне, разворачивает и толкает назад, пока мои ноги не врезаются в красный трон, и я падаю на него.
У меня отвисает челюсть, когда она опускается на колени между моих ног и тянется к молнии на моих джинсах.
— Чччто ты делаешь? — заикаюсь я. Она проворно расстёгивает мои джинсы и пробегает ладонью по выпуклости на моих чёрных боксерах.
— Ох, Господи, — шепчу я, пока она поглаживает рукой мой член, твердеющий с того момента, как она опустилась на колени. — Серьёзно, что ты делаешь?
То есть, я знаю, что она делает, но… ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ?
Она движется к резинке боксеров, умело оттягивает её и скользит рукой по моему члену. У меня нет выбора, кроме как поднять бёдра, чтобы она спустила боксеры вместе с джинсами. Она стягивает всё и видит каждый дюйм моего члена, и я благодарю Бога, что она включила камин, иначе я бы разрыдался, обвиняя холодный воздух в скукоживании.
Спасибо Господи, что она включила камин.
— Что ты делаешь? Ты не должна это делать, — говорю я между стонами, пока она обвивает рукой мою длину и скользит вверх вниз.
— Это «в любом месте, в любое время», заткнись, — бормочет она, используя отговорку, которой воспользовалась ранее в рождественском доме, когда поцеловала меня в щёку.
Из моего горла вырывается сдавленный стон, когда она накрывает головку члена своими горячими, влажными губами.
— Чёрт возьми, святая матерь Божья, — выпаливаю я, когда она полностью заглатывает член, пока он не упирается ей в горло.
Моя голова падает на красный вельветовый трон, но я заставляю глаза открыться и смотрю на неё вместо того, чтобы закрыть их от удовольствия, пока её рот движется вверх и вниз по поему члену, посасывая головку и кружа языком.
Прямо как во сне, который я видел этим утром, только лучше. Чертовски лучше. Лаская мой член своим волшебным ртом, она снова начинает водить рукой по стволу. Звуки, которые слетают с моих губ, это бессвязная тарабарщина, но мне плевать на всё, кроме ощущения её горячего рта и знающего языка, как никогда работающих на моём члене. Я так сильно хватаюсь за ручки стула, что боюсь сломать эту проклятую штуку, поскольку Ноэл ускоряет движение и сосёт интенсивнее. Грустно, что яйца так быстро наполняются и оргазм нагоняет меня. Это так, но я просто списываю вину на то, что я был в военной зоне восемнадцать месяцев и пользовался только рукой. Вообще-то я уверен, что всё дело в Ноэл. Я чувствую, что она может сделать мне сотню минетов, и я кончал бы так же быстро, потому что ЭТО хорошо.
Святое дерьмо, её рот должен быть запрещён
Чмокающие звуки минета наполняют комнату, заставляет оргазм подступать так быстро, что даже осознание того, что я сейчас кончу там, где дети сидят на коленях у Санты не может остановить его.
— Чёрт, дерьмо, Ноэл… я сейчас кончу, малышка, — предупреждаю её, моё освобождение берёт небольшую паузу на слове малышка.
Я не хочу быть одним из тех типичных идиотов, которые называют женщину «малышкой» просто из-за того, что её рот на его члене. Оно вырвалось и я чувствую, что это правильно и не просто потому, что её рот действительно на моём члене. Она сосёт всё быстрее и быстрее, её щёки втянуты от усердия пока она продолжает глубоко заглатывать меня.
Другой рукой она присоединяется к веселью, массируя мои яйца теплыми пальцами и вот оно. Игра окончена. Я пропал.
— Дерьмо! Чёрт! Я кончаю, — я снова предупреждаю её, не желая извергнуться ей в рот и вызвать отвращение, если вдруг она не любительница подобного.
Ноэл даже не останавливается, полностью взяв мой член в рот, мои бёдра толкаются вперёд, и я кончаю интенсивнее, чем когда-либо в жизни, рукой она всё ещё ласкает мои яйца, пока я кричу и ругаюсь в своём освобождении. Она проглатывает каждую каплю моей спермы, и я становлюсь одним из тех типичных парней. Я должен прикусить язык, пока не сказал что-то глупое, типа признания в любви, между рыданиями от удовольствия.
Она медленно двигает губами вверх вниз по члену, мои бёдра продолжают судорожно дёргаться, пока оргазм, наконец, не стихает и мой зад падает обратно на стул.
— Святой, мать его, Иисус, — бормочу я, когда она отрывается от моего члена, напоследок целует головку и откидывается на пятки.
Проведя тыльной стороной ладони по губам, она быстро поднимается, я засовываю член в боксеры, встаю на трясущихся ногах, чтобы натянуть джинсы и застёгиваю их.
— Ты только что сделала мне минет на троне Санты, — тупо говорю я, когда застёгиваю джинсы и поправляю рубашку.
Я должен благодарить её, говорить, как она хороша, упасть на колени, разорвать на ней штаны и отблагодарить её, но всё, что я могу делать, это стоять в мастерской Санты и говорить очевидное.
Я отупел от оргазма.
— Надеюсь, ты просил Санту об этом, иначе будет странно, если ты просил только велосипед, — улыбаясь, поддразнивает она, поднимает пальто с пола и надевает его.
Я хихикаю, пока она наклоняется и выключает камин, мой член снова шевелится в штанах, от вида её задницы в этих узких джинсах.
— Ну, я хотел «красный рейдер», карабин, двести выстрелов из пневматической винтовки, но полагаю это тоже хорошо, — говорю я, беру её руку и тяну к себе, пока её тело не прижимается к моему.
— Оууууу, ты процитировал «Рождественскую историю», — она смотрит мне в глаза. Несмотря на то, что это я должен улыбаться после произошедшего, но мне нравится снова видеть её весёлой после чепухи, которую ранее наговорили её родители.
— Ты не должна была это делать, — напоминаю я ей, прижимая её ближе и интересуясь, почему она так идеально подходит мне, словно она была создана только для меня.