Подвеска с сапфирами
Шрифт:
Перевёртыш вскочил с кровати и подбежал к Ирине. Его глаза горели зелёным огнём, как у дикого зверя. Он обнюхал Ирину, как собака кость, и облизнулся. Словно не был минуту назад в состоянии едва дышащей ледышки.
Тётушка уже приготовилась воспользоваться магией, но парень вдруг широко улыбнулся, показав острые зубы, и заявил:
– Красивая и пахнешь вкусно. Не бойся, я не кусаюсь!
Потом, помедлив секунду, добавил:
–
Забрав из ослабших рук девушки кружку с оставшимся чаем, которую она, растерявшись, почти выронила (не самое приятное ощущение, когда перед тобой стоит довольно-таки крупный и совершенно голый молодой мужчина и обнюхивает с ног до головы), перевёртыш допил его парой глотков.
После чего прорычал:
– Спасибо.
Потом резко повернулся к Дарье.
– Что будете делать? Я теперь знаю дорогу к этому дому. Вы же понимаете, что в полнолуние вам нужно уходить отсюда. Хорошо, что луна только начала расти.
Молодой человек, а точнее не совсем человек, снова подошёл к Ире, теперь мягко, так, как крадутся кошки к добыче, наклонившись очень близко к её лицу и, почти касаясь своими губами её губ, заглянул в глаза, сверкая зеленью своих глаз.
– Ты нравишься мне, не хочу навредить, – прошептал он.
Тётушка уже окончательно пришла в себя и возмущённо прикрикнула:
– Эй, ты! Гляжу, ожил? Немедленно накинь на себя что-нибудь. Негоже перед юной девицей голышом крутиться.
Перевёртыш тихо зарычал, но послушался, набросив на себя одеяло.
– Порычи мне тут ещё! Ты у меня дома, значит, тут мои правила! Особенно, учитывая тот факт, что тебя спасли от мороза. Почему голым щеголял, не обернулся?
– Ядовитой стрелой ранили, пока окончательно яд не выйдет, не получится. Время надо.
– Как домой пойдёшь? Не голым же по сугробам. Учти, до полнолуния мы тебя здесь не оставим.
– Может, восстановиться успею. Или наловлю зайцев, если не попадётся кто-то покрупнее, обмотаюсь шкурами, – ответил парень, не спуская глаз с Ирины.
Тётушка, конечно же, это заметила, и это ей очень не понравилось.
– Как звать тебя? – спросила она.
– Кэсс.
– Так вот, Кэсс, не пялься на мою дочь! У вас в стае есть девушки, которые тебе по крови подходят, вот на них и смотри таким взглядом. А об Ирине даже не мечтай! Ты меня понял?
Окончательно пришедший в себя после вынужденной ночёвки голышом под ёлкой, перевёртыш с усмешкой заявил:
– А если я с ней всё-таки… Что будешь делать?
– Пристрелю! – спокойно, но очень твёрдо, ответила Дарья, и прозвучало это более чем убедительно.
Твой запах будоражит кровь
Перевёртыш понял, что тётушка не шутит. Только запах девушки был таким необычным и притягательным, что он не мог ей ничего обещать, потому что и сам не знал, справится ли с собой.
Нагишом ходить больше нельзя, это он уже понял. В присутствии Ирины сразу же было видно, что эта девушка ему очень даже небезразлична.
Дарья, заметив, что Кэсс стал прикрывать обнажённое тело, поняла это по-своему.
– Вот видишь, можешь же вести себя прилично, если захочешь. За вечер сошью тебе штаны и обутки. Спать будешь в сенях. Там стоит сундук, постелю на нём. Много шкур, чтобы укрыться, дать не смогу, мы почти все продали на ярмарке. Но ещё есть большое лоскутное одеяло, набитое птичьим пухом, под ним не должен замёрзнуть.
Только сейчас тебе придётся вымыться, чтобы до вечера высохнуть, иначе всё тобой провоняет.
Мы уходим добывать ужин, а ты бери таз, мыло и горячую воду на печке, холодная вон в том ведре… и чтобы к нашему приходу был чистым. Грязную воду выльешь за дом, как немного обсохнешь.
– Я сам добуду дичь, не было ещё такого, чтобы меня люди кормили, – попытался спорить Кэсс, но Дарья глянула так, что он тут же замолчал.
Когда они вернулись, перевёртыш выглядел очень даже приятно: чистая кожа, блестящие тёмные волосы с лёгким каштановым отливом, запах мыла и мокрой шерсти вместо запаха крови…
Всё говорило о том, что он выполнил требование Дарьи и вымылся.
– Мясо будешь сырое или варёное? – поинтересовалась тётушка. – Я пару зайцев убивать не стала, только оглушила, не знаю, как вы их предпочитаете поедать.
– Кровь выпью сырой, мне для восстановления нужно, а всё остальное, если я в человеческом облике, у нас, как у людей.
Вошла Ирина, сообщив, что шкуры с убитой дичи сняла и отнесла её в ледник, а живая, которую убивать не велели, висит на стене дома.
– Я сейчас вернусь, только сцежу кровь для нашего найдёныша, а то ему лечиться надо, будь он неладен. После поставлю мясо вариться. А ты отдохни. Погрейся.
Дарья не боялась оставлять её наедине с Кэссом. Племянница может за себя постоять. Дома, в крайнем случае, она и магию применить может, здесь её всплеск никто из недоброжелателей не обнаружит.
А об этом свидетеле того, что Ира – ведьма (если девчонке всё-таки придётся использовать свои навыки), она сумеет позаботиться. Ненависть к породе перевёртышей пока ещё не настолько остыла, чтобы спасти незваному гостю жизнь, когда он оплошает и нарушит неписанные, но очень древние, законы гостеприимства.