Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
Когда Сивош вошел в комнату. Кепеш ждал его в дверях.
— Примите дежурство! — распорядился он и выскочил из комнаты.
— Скорее! — закричал он шоферу, подбегая к стоявшей во дворе милицейской машине. — К вокзалу!
Шофер нажал на газ. Прошло десять минут, Кепеш не дал водителю ни одного указания. Закусив нижнюю губу, он смотрел на часы, иногда нажимая на кнопку секундомера, и считал, считал…
Машина остановилась у здания вокзала. Часы показывали 6.20.
— Спасибо. Можете возвращаться, — сказал Кепеш, выходя из машины.
Водитель развернулся и уехал. Кепеш пошел к вокзалу.
— Вы можете сказать, господин следователь, что все это значит? — спросил Керекеш, откинувшись на заднем сиденье. Он старался не потерять самообладания.
— Скоро узнаете, — ответил Пооч.
— Лучше бы вы мне прямо сказали, чего вы от меня хотите?
— Хочу устроить вам очную ставку с доктором Хинчем.
— Кто это? — спросил Керекеш.
— Вы не знаете?
— Нет.
— Ну что ж, скоро узнаем, так ли это.
— Я его не знаю.
— Между прочим, девичья фамилия Евы Борошш — Халас. А вы сидели в одной камере с неким Гезой Халасом, который доводится погибшей родным братом. Халас вышел из заключения, а спустя четыре месяца его богатую сестру кто-то вытолкнул из окна. Как вы думаете, кто это сделал?
Керекеш молчал.
— Мы думаем, — сказал Пооч, — что это сделал ее брат, Геза Халас. Только он пропал куда-то. Сразу, как вышел из тюрьмы. Куда он, по-вашему, девался?
— Сбежал за границу, — без колебаний ответил Берци. — В тюрьме он клялся, что будет пытаться до тех пор, пока у него не получится.
— Вы можете объяснить, как человек, сбежавший за границу четыре месяца назад, мог в прошлую пятницу совершить в Будапеште убийство?
— Не знаю, — судорожно сглотнув, сказал Керекеш. — Почему я должен это знать?
Пооч молча достал сигару и закурил.
— Есть один человек, — помедлив, заговорил он, — который довольно хорошо знал Гезу Халаса. Вернее — того, кто никуда не сбежал, а все время находился в Будапеште и посещал сбою сестру. Этот человек точно описал нам внешность Халаса. Мы принялись его разыскивать. И знаете, кого мы нашли? Вас, Керекеш!
— Это случайность.
— А может, не такая уж это случайность?
Керекеш нервно барабанил пальцами по спинке сиденья.
— Вы сказали, доктор Хинч?.. Кажется, я где-то слышал это имя.
— Вот видите!
— А, вспомнил. Это гинеколог моей жены. Только какое я имею к нему отношение?
— В последнее время в доме доктора творятся странные дела. И, как мне кажется, не без вашего участия.
Керекеш лихорадочно искал выход. Вдруг он улыбнулся.
— Что вы обо мне думаете, господин следователь! — с упреком сказал он. — Ведь мелкий жулик, как меня когда-то назвали, не будет ввязываться… в серьезное дело! Уж настолько-то вы должны разбираться в людях!
— Откуда вы знаете, что это дело серьезное?
— Я читал в газете, — нашелся он.
— О чем?
— Известие о смерти Евы Борошш. На это обратила мое внимание жена, она сказала, что это самоубийство.
— Это убийство, — поправил его капитан. — Вы ее знали?
— Я?.. Что вы! Откуда я мог ее знать?
— А вдруг.
— Поверьте, — заговорил Берци жалобным тоном, — я не знаю доктора Хинча. А значит, и он меня не знает! Здесь какое-то недоразумение… доктор подтвердит… увидите, он меня не узнает!
Машина резко затормозила у двадцатиэтажного дома на площади Роз.
— Выходите, — сказал Пооч.
В доме было тихо, в вестибюле и на лестничных площадках — ни души.
Пооч позвонил в квартиру доктора Хинча. За дверью не было слышно никаких шорохов. На лице Керекеша промелькнула улыбка.
— Никого нет дома.
— Не радуйтесь раньше времени. — Капитан нажал на ручку, и дверь открылась. — Идите вперед, — приказал он.
Дверь кабинета была только прикрыта. Пооч распахнул ее настежь.
Доктор Хинч сидел в кресле. Голова его неподвижно лежала на руках, скрещенных на крышке письменного стола. Очки сползли набок, широко раскрытые глаза смотрели прямо на вошедших.
Пооч замер на пороге.
Доктор Хинч был пригвожден к столу ножом для разрезания бумаги. Он был мертв уже несколько часов.
Лейтенант Кепеш промчался по огромному вестибюлю вокзала. От волнения он кинулся не в ту сторону. Спохватившись, побежал обратно, прямо по железнодорожным путям, спотыкаясь и беспорядочно жестикулируя. У него перехватило дыхание.
— Спокойно, — пробормотал он и остановился. — Не хватает только перед финишем свернуть себе шею!
Обратный путь Кепеш проделал спокойным, размеренным шагом. Он вошел в стеклянное помещение, где находились автоматические камеры хранения. Войти в него можно было с двух противоположных сторон. С одной стороны видно было перрон, с другой — улицу и парк.
Кепеш обошел массивные, облицованные плиткой колонны в центре вестибюля. Остановившись возле одной из них, нажал на кнопку секундомера и медленным шагом вышел из здания вокзала. Перейдя улицу, он направился к парку.
— Что вы на это скажете? — спросил капитан Пооч.
Керекеш стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на мертвого Хинча.
— Идите вперед и встаньте около стола, — приказал Пооч. Вслед за Керекешем он вошел в комнату и положил сигару в огромную медную пепельницу, стоявшую на письменном столе.
Не смея взглянуть ни на капитана, ни на убитого, Керекеш мучительно соображал, как он выкрутится из этого, казалось, безнадежного положения.