Подвиг «Алмаза»
Шрифт:
95
Команды линкоров «Синоп» и «Ростислав» выступили с заявлениями, в которых потребовали от буржуазных националистов немедленно прекратить вооруженное выступление. Моряки писали, что, если понадобится, они примут крайние меры, «вплоть до стрельбы против нарушителей порядка, выступивших с оружием на улицу». 4
Решительная и непреклонная позиция, занятая военными моряками «Алмаза», «Синопа», «Ростислава» и революционными частями Одесского гарнизона, отрезвляюще подействовала на Войсковую и Морскую рады. Гайдамаки были возвращены в казармы.
Потерпев неудачу с вооруженным захватом власти, представители Центральной рады стали на путь маневрирования и соглашательских комбинаций. В 6 часов вечера 1 декабря в Воронцовском дворце состоялось экстренное совместное заседание президиумов Советов рабочих, солдатских, матросских и крестьянских депутатов вместе с представителями Центральной рады, соглашательских партий, Румчерода и общегородского большевистского комитета. Обсудив происшедшие днем события, участники заседания решили создать новый руководящий орган — Временный объединенный комитет для достижения соглашения об организации единой власти в городе. В комитет вошли три большевика-Леонид Рузер, капитан Сергей Власьев, морской офицер Василий Золотухин и три представителя Центральной рады — проф. Чеховский, офицеры Вербицкий и Кущ. Было выпущено воззвание. «Комитет всех Советов и Рады, — говорилось в нем, — призывает всех граждан, и военных и невоенных, к мирному труду и спокойствию. Знайте, что в настоящее время между Советами и украинскими революционными организациями * достигнуто соглашение о создании в Одессе единой власти». 5
Соглашаясь пойти на объединение Советов с местными
* т. с. местными органами Центральной рады.
96
органами Центральной рады, большевики надеялись, что в результате этого им удастся вырвать из-под влияния националистов ту часть трудящихся, которая еще не видела контрреволюционности буржуазной Центральной рады. Это, безусловно, было ошибкой, допущенной в результате того, что события в Одессе развивались в чрезвычайно сложных условиях, а партийная организация еще не имела достаточного опыта руководства. В обстановке, которая сложилась, местные большевики не всегда могли связаться с центром и получить необходимые директивы и советы.
В соответствии с достигнутым соглашением гарнизонный Совет солдатских депутатов и Совет матросских депутатов должны были объединиться с Войсковой радой и образовать единый Совет военных депутатов. Исполнительный комитет этого Совета признавался верховным органом всех войск Одесского гарнизона и стоявших в порту военных кораблей. Совет военных депутатов считался секцией Одесского Совета рабочих, военных и крестьянских депутатов, однако фактически слияние осуществлялось на платформе признания за Центральной радой права руководить в Одессе всеми военными делами. 6
В тот же вечер, 1 декабря, председатель Совета матросских депутатов Александр Попов, возвратившись на «Алмаз», доложил исполкому о принятом в Воронцовском дворце решении. Павел Кондренко, неделю тому назад избранный членом исполнительного комитета, заявил, что президиум Совета и его председатель неправомочны были решать вопрос о слиянии Совета матросских депутатов с Советом солдатских депутатов и Войсковой радой. Началось бурное обсуждение. Большинство членов исполкома высказалось против объединения. Заседание не одобрило действий председателя и некоторых членов президиума, согласившихся пойти на объединение. Попов не стал возражать и присоединился к большинству.
Не успели еще участники заседания разойтись, как к
7, В. Ковогалоа
97
вахтенному «Алмаза» подошел рабочий в форме железнодорожника и сообщил:
— Вам доставлен вагон с офицерами. Кто будет принимать?
— Что за вагон? Каких офицеров? — недоумевал вахтенный.
— Офицеры Центральной рады, мы их вагон подцепили по пути. Давайте расписку, что получили панов гайдамаков.
События, предшествовавшие этому разговору, носили несколько необычный характер.
В конце ноября на станцию Одесса-Товарная прибыли два вагона с различным военным снаряжением в адрес Одесской рады. Когда ее представители пришли получать груз, вагонов не оказалось. В технической конторе имелись накладные, но груз исчез. Станционное начальство с ног сбилось в поисках запропастившихся вагонов. Полагали, что их уворовали одесские жулики (ранее бывали такие случаи), но эта версия вскоре отпала. Пока шло расследование и делались запросы, наступило 1 декабря. Получив задание перевести в порт Красную гвардию, большевистская железнодорожная организация решила отправить в порт, на Платоновский мол, у которого стоял «Алмаз», и эти два вагона. В действительности они никуда не пропадали, а спокойно стояли на запасных путях станции среди других вагонов. Большевик Николай Захаров написал на них новые номера и этим ввел в заблуждение станционное начальство.
Прицепив вагоны к специальному поезду, железнодорожники заметили возле технического училища вагон первого класса, в котором находились прибывшие из Киева офицеры. Решили заодно прихватить и его.
— Сейчас будем прицеплять вагон, — предупредил сцепщик, подойдя к двери офицерского вагона.
— Зачем? — осведомился дежурный.
98
— Вагон стоит на самом виду. В городе стрельба. Мы поставим его в безопасное место.
— Правильно, только далеко не везите, — согласился офицер.
Вагон был прицеплен, и вскоре состав оказался на причале рядом с «Алмазом».
Обстановка в городе была такова, что не следовало идти на новые конфликты с Украинской радой. По решению находившегося на крейсере штаба вагон вновь был отправлен на прежнее место. Однако 3 декабря железнодорожники таким же образом доставили на Платоновский мол артиллерийскую батарею 270-го запасного полка, переброшенного в Одессу из Вапнярки по просьбе Петлюры. Лишь на третий день командованию полка удалось, наконец, установить, где находится пропавшая батарея. Попытки вернуть ее ни к чему не привели.
— Хозяин батареи — Красная гвардия. Нас попросили ее охранять. Вернуть можем только представителям Красной гвардии, — заявили офицерам штаба полка в судовом комитете «Алмаза».
Надеясь встретить поддержку в Объединенном комитете по охране города, командир полка обратился туда с жалобой на матросов «Алмаза». Члены комитета долго судили-рядили и пришли к заключению, что их власть не распространяется на военные корабли. На всякий случай комитет обратился в Совет военных депутатов. 8 декабря вопрос о батарее рассматривался на заседании Совета. Резолюция была краткой: «Постановлено: сообщить, что батарея действительно стояла под прикрытием «Алмаза». В 19 часов 25 минут 7 декабря была вывезена по распоряжению «комитета КРги». 7