Подвиг богопознания. Письма с Афона (к Д. Бальфуру)
Шрифт:
Мне нравится и избранная ими форма служения Церкви: апостольство. У нас, конечно, другой путь, иной план борьбы за себя и за мир. Принципиально я вовсе не склонен унижать и наш путь. Жалею лишь, что не достигаем мы своей цели: их образ жизни, их путь — Вам ближе.
Наши пути не совпадают (пути, а не конечная цель). Истина едина, единообразна, проста. Однако имеет бесчисленное множество различных проекций. Причина различия проекции единой простой Истины — различие воспринимающих поверхностей. Они Вам ближе. Этим отчасти я объясняю то, что Вам среди них «легче дышать», что они Вам более «по
Получил я Ваше письмо на третий день Пасхи. Пошел к отцу Силуану, рассказал вкратце «на словах» приблизительно так:
— Отца Димитрия в Афинах встретили очень хорошо. Некоторые ему предлагают жить у них сколько хочет — годами. Познакомился он с некоторыми учеными людьми, которые хотят его устроить в университет так, чтобы он мог его окончить в два года. Обещают устроить легкий и удобный заработок. Кроме того, он там познакомился с многими и замечательными людьми, настоящими подвижниками, с людьми благочестивыми, и притом с высшим богословским образованием. Все это ему понравилось. Он покамест отложил поездку в Иерусалим. Остается в Греции.
Отец Силуан ответил:
— Ну что ж. Пусть живет там сколько его душе хочется. Само дело покажет все.
Таким образом, старец согласен на то, чтобы Вы жили в Афинах. Я подумал: в Ваших глазах это новое противоречие.
Вы пишете: «Прошу, не вступите в спор со мной». Вы так недавно были свидетелем моего ничтожества, что я теперь потерял силу, смелость или дерзновение говорить с Вами о духовной жизни. Более, чем кто-либо, я хожу [324] — окольными путями. Смею ли я открыть рот? Не скрою, на сей раз мне трудно Вам писать.
324
Греч.: «сбоку», «косвенно».
В воскресенье 6(19) апреля я снова ходил к отцу Силуану, говорил о Вас. Я хотел несколько подробнее познакомить его с тем, что Вы писали. Сокращенно приведу Вам нашу беседу.
Яговорю]:
— Отец Димитрий смущен противоречиями в Ваших советах и благословениях. То Вы благословили ему возвратиться во Францию, то годами жить в Иерусалиме.
— Первый раз, когда он меня спросил, — отвечает] отец Силуан, — я молился Богу — вышло ему возвратиться во Францию. Сказал ему. Он, вижу, не хочет. Хочет в Греции; я молился, — сердце не слагается. Он захотел в Иерусалим. Пусть едет. Ведь он как дитя. Я, как нянька, удерживал его от беды, чтобы он голову не сломил. Но пусть он живет в Греции. Это даже интересно для опыта.
— А что, если этот опыт будет «горький»?
— Что поделаешь.
— Отец Димитрий считает лучшим, если он будет решать такие вопросы сам.
— Пусть, пусть, — говорит] отец Силуан. — Мы его свободы не отнимаем. Это еще хорошо, что он написал письмо. Он только свободы ищет; но это не в первый раз мне наблюдать. Некоторые спрашивают совета; им скажешь: они не хотят послушаться, им тяжело это; так они начинают даже враждовать. Вот отец X. сколько лет не перестает против меня идти, а раньше ходил. Сколько таких случаев.
Яговорю]:
— Союз ученика со старцем — добровольный и в этом смысле свободный. Если отец Димитрий находит неудобным для него следовать некоторым Вашим советам, хочет решать такие вопросы сам, то тем самым делает свободным и Вас. Связь порывается.
— Он сам меня назначил своим старцем, — отвечает] отец Силуан. — Мне уже нельзя было отказаться. При постриге владыка передал его мне заочно… А теперь я считаю, что нужно еще потерпеть. Само дело покажет.
— Отец Димитрий говорит, что неправильно спрашивать у старца указаний на такие подробности (детали), как, например, где жить, куда ехать. Нельзя же пользоваться старцем, как оракулом.
— Что же он наши молитвы сравнивает с оракулом? Дешево же он нас оценил. Пусть он живет по — своему, как хочет. Опыт его научит. Он потерял веру, а без веры пользы не будет. Получится, как в песне про Луку: «К тебе за советом приехал я, кум…» и так далее.
— Отец Димитрий просит меня «не вступать с ним в спор».
— Какая нужда нам спорить, — отвечает] отец Силуан. — Напишите ему, что мы не будем его разубеждать. Когда я увидел, что он не хочет послушаться совета, то в конце я ему сказал, что пусть живет, где хочет, лишь бы хранил себя, жил по — монашески. Время, говорю, трудное. Я видел, что если с ним поступить строго, то он возмутится.
Вспомнили мы: «Учителю, что сотворю?» Господь: «Заповеди веси». Юноша: «Это я от юности все знаю. Скажи мне большее». Господь, возлюбив его, рече: «Продай имение… и следуй за Мною». Он же, дряхл быв, отъиде скорбя [325] .
Из Патерика: к Великому Пимену пришел брат просить благословение устраивать вечери любви для братий — монахов. Преподобный благословил. Старший брат преподобного Пимена — авва Анувий, узнав, сделал замечание Пимену за немонашеский совет. В другой раз пришел тот же брат к преподобному Пимену. Святой, уже в присутствии аввы Анувия, спрашивает: «Ты зачем приходил в прошлый раз?» Ответ: «За тем — то». Преподобный Пимен: «А я что тебе сказал?» Ответ: «Ты благословил». Преподобный Пимен: «Это я по ошибке. Невнимательно выслушал. Немонашеское дело устраивать вечери любви. Оставь это». Брат, со скорбию: «Я другого ничего делать не могу», — и ушел. Тогда авва Анувий: «Прости». Преподобный Пимен: «Я видел, что он не послушается, если ему запретить, потому и благословил, чтобы он делал это с мирною душою» [326] .
325
См.: Мк.10:17–22.
326
Ср.: Древний Патерик. Гл. 10, 64. С. 175.
К Великому Антонию пришли братья, спрашивают: «Как спасемся?» Великий Антоний: «Делайте то-то». Ответ: «Не можем». Преподобный Антоний: «Делайте тогда то-то». Опять ответ: «Не можем». В третий раз святой: «Ну тогда делайте то-то». Ответ: «И этого не можем». Преподобный Антоний к своему послушнику: «Свари им кашицу и отпусти с миром» [327] .
И Священное Писание говорит, что и пророки дают советы «по сердцу» вопрошающего.
Я не хочу Вас опечаливать. Но Вы сами подняли вопрос о противоречиях в советах старца отца Силуана. Если бы Вы действовали с верою по первому совету, то не имели бы места противоречия. Это все покрывающая любовь противоречит.
327
Ср.: Там же. Гл. 16, 1. С. 309.
Сказал я отцу Силуану и еще одну вещь:
— Мне очень трудно писать или говорить отцу Димитрию, когда я вижу, что он нас понимает по — своему. Он думает, что наши советы объясняются тем, что мы заинтересованы удержать его в Русской Церкви. Некоторые действия наши он понимает не как желание ему помочь, а, скорее, наоборот.
— У меня никогда и в мыслях этого не было, — отвечает] отец Силуан. — Для меня все равно, что греки, что французы, что русские, что евреи. Я всем желаю только спасения. Заступаться за Русскую Церковь я тоже никогда не думал. Он спросил меня, что делать, куда ехать. Я по молитве сказал ему. А по — человечески я не знаю, где какие условия.