Подвиг живет вечно (сборник)
Шрифт:
— Истинный патриот Чехословакии, — говорили о нем друзья. — Не подведет. Мы ему полностью доверяем. А немцы даже не подозревают его в подпольной деятельности.
Теперь, когда включились в активную работу новые знакомые, объем поступавшей информации о противнике и обстановке в Моравии заметно возрос. Появилась возможность перепроверки сведений, дальнейшего расширения связей среди местного населения.
Штаб фронта одобрительно отнесся к активизации работы группы Копалека, по вновь предупредил о необходимости постоянной бдительности в работе. Командование требовало осторожности при встречах со связными, которые еще
Однажды командир распорядился:
— Сегодня ночью мы с Михалом пойдем в деревню за продуктами. А Йозеф и Альберт будут охранять базу.
Когда Карол и Михал остались вдвоем, чтобы обсудить детали «похода» в Кргову, командир спросил своего друга:
— Может быть, нам взять с собой и дивчину? Как ты думаешь?
— Зачем рисковать радисткой: всякое может случиться.
— Вот именно. Но ее надо познакомить с Юлией.
— Это другое дело. Юлия при необходимости укроет Аню.
— Жаль мне Аню. Очень жаль. Тяжело ей. Она рассказывала, что раньше работала в детском саду. И вдруг война! Ей бы с детьми возиться, а она вот здесь занята совсем не женским делом.
…Ночью по извилистым горным тропам шли три человека. Шли неторопливо, осторожно. Это были Карол Копалек, Михал Хован и Аня Болотова. Впереди шел Михал. Он хорошо знал путь в деревню.
Ночью в лесу было очень темно, и Аня, не привыкшая к ходьбе по горным дорогам в такую пору, чувствовала себя неуверенно. Неожиданно прошуршала, пролетая, птица, должно быть тетерев или рябчик. Болотова проводила ее взглядом, увидела небо, усыпанное яркими звездами и вдруг почувствовала усталость. Она чуть-чуть замедлила шаг и сразу же услышала негромкие слова командира:
— Не отставай!
— Я же говорила, что не надо меня брать.
— Не расстраивайся, — попытался успокоить девушку Михал. — Может быть, мы слишком быстро идем?
— Нет, нет… Я засмотрелась на небо.
Разведчики спустились с косогора под тяжелые вздохи паровоза, тянувшего состав по железной дороге, проходившей в нескольких сотнях метров от тропы. Все трое, не сговариваясь, сосчитали вагоны…
Вскоре Болотова заметила, что в лесу стало светлее: он редел и переходил в горный луг, на дальнем конце которого виднелась деревня. Дома в ней Ане показались очень похожими на те, какими застроена Вичуга, город в Ивановской области, где жили ее мать и сестры. Карол и Аня укрылись на опушке леса, а Михал по известной ему дорожке ушел в сторону деревни: командир просил выяснить обстановку в населенном пункте. Через несколько минут Михал доложил, что ничего настораживающего не обнаружил.
Когда разведчики подошли к дому, прижавшемуся к лесу, Карол тихо три раза стукнул патроном по ручке входной двери. Скрипнув, дверь медленно открылась.
— Проходите, — донесся приглушенный женский голос из темного коридора.
Карол и Аня вошли в освещенную электрической лампочкой комнату.
— Ой! — тихо вскрикнула невысокого роста худощавая женщина, увидев Аню, и спросила:
— Вы русская? Да?
— Русская, конечно, — окая по-ивановски, ответила Болотова.
— Дай-ка
Аня крепко прижала Юлию к себе. Осмотревшись, она отметила про себя, что внутри дома, как и в русских деревенских домах, обстановка проста. В комнате чисто, просторно. Но нет здесь привычной для нее русской печки, а в углу стоит плита, отгороженная от жилой комнаты легкой стенкой: там небольшая кухонька.
— Даже и не знаю, чем вас угостить, — захлопотала хозяйка, когда улеглось волнение неожиданной встречи. — Что-нибудь придумаю…
Юлия поставила тарелки на покрытый белой скатертью деревянный стол и принесла кастрюлю. Комната наполнилась запахами домашней пищи.
— Садитесь за стол, отведайте нашей еды.
Особое внимание Юлия уделила Ане:
— Голодная, наверное? Ешь, ешь, не стесняйся. И вы тоже, прошу вас, — обратилась она к Каролу.
…Разведчики сытно поели. Юлия быстро убрала посуду со стола и, отнеся ее на кухню, вернулась в комнату. Она рассказала разведчикам о том, что ей удалось узнать об оккупантах за последние дни.
Михал, наблюдавший за обстановкой в деревне, заметил, что несколько немецких солдат вошли в соседний дом. Доложил об этом командиру.
— Опять проверка, — забеспокоилась хозяйка. — Значит, сейчас придут и сюда.
— Надо уходить, — распорядился командир. — Спасибо тебе, Юлия.
— Быстро берите мешки с продуктами и, как всегда, огородами в лес. Ну, всего вам доброго.
— Аня, не нервничай, иди за мной, — распорядился Карол, — а ты, Михал, пойдешь последним. В случае необходимости прикроешь нас огнем.
В это время с улицы послышалась гортанная речь. Когда немцы вошли в дом, разведчики уже благополучно скрылись в лесу.
…Однажды Йозеф Яблонька доложил командиру:
— Через одного словака удалось узнать, что генерал Йозеф Браун известен среди местных патриотов под фамилией Оравский. Нам надо искать именно Оравского, а не Брауна.
— Вот почему никто ничего не говорит нам о генерале Брауне.
— Узнаю соотечественников. Жизнь научила их бдительности. Молодцы!
— Теперь, Йозеф, ищи Оравского. Он нам очень нужен.
Жизнь Анны Васильевны Болотовой была типична для советских людей ее поколения: в детские годы на ее долю выпало немало горького, трудного. Родилась она в Ивановской области через пять лет после Октябрьской революции. Отец умер, когда ей было одиннадцать лет. Мать — Анна Григорьевна — осталась с четырьмя детьми на руках, старшему из них, сыну, только-только исполнилось шестнадцать. Анна Григорьевна, выбиваясь из сил, поднимала детей, воспитывала в них честность, трудолюбие.
В городе текстильщиков Вичуге Аня окончила семилетку и пошла работать воспитательницей детского сада. Заочно училась в дошкольно-педагогическом училище. Сестры, когда подросли, тоже получили образование, стали трудиться — были медсестрами в детских садах. Брат после окончания семи классов устроился на ткацкую фабрику.
Приученные к труду дети радовали мать своими успехами. Для рано овдовевшей женщины, казалось, вновь начались счастливые годы. Она гордилась тем, что государство помогло ей бесплатно дать детям образование, а она сумела создать дружную семью. Анну Григорьевну трогало заботливое отношение к ней детей.