Подвиги Геракла
Шрифт:
— А как здоровье адмирала?
— Это вконец сломило его, — коротко ответил Фребишер.
— Он сильно любит сына?
— Сын для него все. Видите ли, жена его утонула, когда мальчику было десять лет. С тех пор он живет только ради сына.
— Он очень был предан жене?
— Просто боготворил. Да ее все обожали. Красивее женщины я не встречал в жизни. Хотите взглянуть на ее портрет?
— Непременно.
Фребишер отодвинул стул и поднялся. Он громко произнес:
— Пойду покажу кое-что Пуаро, Чарли. Он в некоторой степени знаток живописи.
Адмирал
Пуаро последовал за Фребишером в дом. После солнечного света глаза с трудом различали предметы обстановки, но было понятно, что дом полон прекрасных старинных вещей.
Полковник провел Пуаро в картинную галерею. На стенах ее висели портреты умерших и погибших Чэндлеров. Лица строгие и веселые; мужчины в придворной одежде или морской форме, женщины в атласе и жемчугах. Наконец Фребишер остановился у одного из портретов в конце зала.
— Этот портрет писал Орпен, — пояснил он.
С картины на них смотрела высокая женщина с золотистыми волосами и ослепительно жизнерадостным лицом. Ее правая рука лежала на ошейнике борзой.
— Мальчик очень похож на нее, не правда ли? — заметил Фребишер.
— В какой-то степени — да.
— У него, конечно, нет ее нежности, он ведь мужчина, хотя… — Полковник умолк. — Жаль, что от Чэндлеров он унаследовал то, без чего отлично мог бы обойтись.
В гнетущей тишине казалось, что в самом воздухе галереи разлита печаль, словно все умершие и погибшие Чэндлеры сокрушались о заключенном в их крови проклятии.
Эркюль Пуаро повернул голову, чтобы взглянуть на собеседника. Джордж Фребишер все еще смотрел на портрет женщины, и Пуаро мягко заметил:
— Вы ее хорошо знали?
— Мы вместе росли. Когда ей исполнилось шестнадцать, я отправился в Индию в чине младшего офицера… А когда вернулся, она уже была замужем за Чарльзом Чэндлером.
— Вы знали раньше и его?
— Чарльз — мой старый друг. Он всегда был моим лучшим другом.
— Часто ли вы виделись с ними после возвращения из Индии?
— Я провожу здесь почти каждый свой отпуск. Это для меня второй дом. У Чарльза и Каролины всегда была приготовлена комната для меня. — Полковник расправил плечи и неожиданно вызывающе выдвинул вперед голову. — Вот почему я сейчас здесь — на случай, если понадоблюсь.
И снова тень чего-то трагического окутала их.
— А что вы думаете обо всем этом? — спросил Пуаро.
Фребишер стоял не двигаясь. Брови снова сошлись у переносья.
— Что я думаю? Откровенно говоря, я не понимаю, почему вы занимаетесь этим делом. Зачем Диана втянула вас в семейную историю?
— Вам известно, что помолвка Дианы Маберли и Хью Чэндлера расстроена?
— Да, известно.
— А знаете из-за чего?
Фребишер резко ответил:
— Этого я не знаю. Молодежь решает такие вопросы сама.
Пуаро продолжал:
— Хью Чэндлер сказал Диане, что свадьбе не бывать, потому что он сходит с ума.
На лбу Фребишера проступили капли пота. Он сказал:
— Зачем нам обсуждать это проклятье рода? Вы думаете, что сумеете что-то сделать? Хью скверно поступил, бедняга.
Это не его вина — наследственность, мозговые клетки… Но раз уж он понял, что он еще мог сделать? Расторжение помолвки — единственный выход.
— Если бы я смог убедиться во всем этом.
— Можете мне поверить.
— Но вы же мне ничего не сказали.
— Я повторяю, что не хочу говорить об этом.
— А почему адмирал заставил сына оставить флот?
— Так было надо.
Пуаро тихо спросил:
— Это как-то связано с зарезанными овцами?
— Так вы и об этом наслышаны?
— Мне рассказала Диана.
— Ей следовало помолчать.
— Она и не думала, что это взаимосвязано.
— Конечно, она не знает…
— О чем она не знает?
Фребишер заговорил отрывисто и раздраженно:
— Ну, раз вы настаиваете. Однажды ночью адмирал услышал шум, решил, что кто-то забрался в дом. Вышел проверить. В комнате сына горел свет. Чэндлер вошел. Хью спал мертвецким сном, прямо в одежде. А на одежде была кровь. И таз в комнате был полон крови. Адмирал не смог разбудить Хью. Ну, а на следующее утро мы услышали о зарезанных овцах. Спросили Хью — он ничего не знал, ничего не помнил. Между тем его ботинки были запачканы грязью, и он не мог объяснить, откуда в тазу кровь. Бедняга сам ничего не понимал! Через несколько дней все повторилось. Сами понимаете, мальчику пришлось оставить службу. Если он будет все время здесь, под домашним надзором, отец сможет проследить за ним. А на флоте все неизбежно кончилось бы скандалом.
— Когда произошел первый случай? — спросил Пуаро. Фребишер решительно заявил:
— Я больше не отвечу ни на один вопрос. Не кажется ли вам, что Хью лучше всех нас знает, что ему делать?
Эркюль Пуаро не ответил. Но он не был склонен допускать, что кто-то может знать что-то лучше самого Пуаро.
Едва они вошли в холл, им встретился адмирал. На мгновение он остановился, и темная фигура четко обрисовалась на ярком солнечном свету.
— А, вот вы где, — сказал он устало. — Мсье Пуаро, я бы хотел поговорить с вами. Пройдемте в мой кабинет.
Пуаро последовал за адмиралом. У него возникло такое ощущение, будто его вызвали в офицерскую каюту, чтобы отчитать.
Жестом адмирал предложил Пуаро один из больших мягких стульев и сел сам.
— Мне жаль, что Диана втянула вас в это, — заговорил Чэндлер. — Бедное дитя, я понимаю, как ей тяжело. Но, видите ли, мсье Пуаро, это наша семейная трагедия и, как вы понимаете, нам не нужны посторонние.
— Я понимаю ваши чувства, — вежливо откликнулся Пуаро.
— Диана никак не может поверить… Возможно, и я бы не верил, если бы не знал…