Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
– Да, немало.
– Вы, вероятно, не совсем поняли, для чего я желала, чтобы девица де Салландрера полюбила настоящего маркиза де Шамери.
– Вы мне сказали, что не хотите передать суду Рокамболя, которого Бланш так долго любила и называла своим братом.
– Да, это так.
– Но вот чего я не понимаю: положим, что ваши планы все сбудутся, что настоящего маркиза Концепчьона полюбит и что он женится на ней вместо Рокамболя, но все-таки со временем это откроется.
– Не думаю.
– Не
– Никогда.
– В таком случае, графиня, я вас положительно не понимаю.
– Выслушайте меня, мой друг, я вам все расскажу.
– Слушаю.
– Настоящий маркиз де Шамери, этот благородный человек, произвел глубокое впечатление на Концепчьону; она сначала не признавалась себе, что любит его, да и не понимала этого, потому что была влюблена в негодяя Рокамболя, который украл у маркиза имя и титул. Теперь же я полагаю, что она поймет это.
– Хорошо, – проговорил Роше, – дальше.
– Если мне удастся зажечь эти два сердца, и я надеюсь, что я этого добьюсь, потому что Концепчьона произвела на маркиза сильное впечатление, – ничего нет легче, как заменить ложного маркиза настоящим.
– Вы так думаете?
– По всей вероятности. К свадьбе все уже готово, они должны обвенчаться без шума в часовне замка де Салландрера. После церемонии молодая чета должна отправиться в Мадрид. Там маркиз получит аккредитивы к бразильскому императору и они уедут через несколько дней.
– В Бразилию?
– Без сомнения.
– Все-таки я не понимаю…
– Не торопитесь… положим, что подлог возможен, настоящий маркиз, на имя которого Рокамболь уже получил документы о перемене подданства, займет место Рокамболя, он увезет Концепчьону в Бразилию и проживет там лет десять.
– Да, теперь я понял.
– Роста он одного с Рокамболем. Маленькое сходство у них есть, без которого бандит не имел бы таких успехов.
– Когда виконтесса Бланш д'Асмолль увидит своего настоящего брата, она будет уверена, что он тот самый, которого видела прежде в Париже.
– Теперь я вас совершенно понял, – проговорил Роше, – но это не так легко!
– Да, но… Бог не без милости.
– К тому же… Рокамболь… что же вы с ним хотите сделать?
Из глаз графини посыпались искры.
– О! – проговорила она. – Он будет жестоко наказан, вы это увидите.
Голос Баккара был страшен и вместе с тем торжествен, как голос судьи.
– Но, – проговорил Фернан, – объясните мне, графиня, почему вы не хотите передать Рокамболя в руки правосудия, так как он находится здесь переодетым и под чужим именем?
– Это я вам теперь не скажу, мой друг, – ответила Баккара, отодвигая своей нежной рукой кожаные занавески кареты, которая остановилась.
Они подъехали к вилле. При звуке бубенчика на крыльцо вышла женщина. Это была герцогиня де Салландрера. Бедная мать поспешила протянуть руку графине.
– Ну, что с ней? – спросила Баккара.
– Сперва много плакала, но теперь успокоилась и желает видеть вас.
– Где она?
– В своей комнате, она пристально смотрит на море. Это упорство пугает меня.
– А мне так кажется, что это к лучшему.
– Дай Бог, чтобы ваши слова оправдались, графиня!..
– Позвольте мне одной войти к ней.
– Сделайте одолжение.
Герцогиня взяла под руку Фернана Роше и повела его в приемную виллы; графиня же поднялась на лестницу, в первый этаж, прошла через широкие сени и, подойдя к комнате Концепчьоны, тихо стукнула в дверь. Ответа не последовало. Дверь была не заперта, Баккара вошла. Она увидела Концепчьону, сидевшую при открытом окне и устремившую взгляд свой на бушующее море. Она была погружена в глубокую задумчивость.
Графиня, заперев двери, подошла к девице де Салландрера так тихо, что последняя ничего не слышала. Подойдя к ней, графиня положила свою руку на плечо Концепчьоны.
– Ах, это вы, графиня, я вас ждала, – проговорила она. Они обнялись и поцеловались.
– Бедная, – сказала графиня, – как вы страдаете. От последних слов графини пробудилась гордость молодой девушки. Она выпрямилась и со спокойным, холодным, почти угрожающим взглядом проговорила:
– Напротив, графиня, я думаю, как отомстить этому негодяю.
– За вас отомстят.
– Теперь, – прибавила Концепчьона, – я чувствую такое презрение к этому подлецу, что мщение кажется недостойным меня.
– Верю, – проговорила графиня, – мщение недостойно вас, но вы имеете право наказать его, и вы, вероятно, накажете его?
Девица де Салландрера вздрогнула и посмотрела на Баккара.
Графиня продолжала:
– Этого подлеца нужно наказать жестоко, его нужно удалить навсегда от общества; он похитил чужое имя, чужое состояние, он коварно умерщвлял всех тех, кто ему мешал, он подлежит человеческому правосудию.
– Отчего же вы не передаете его в суд? – сказала Концепчьона хладнокровно.
– Нет, – отвечала графиня, – это со временем, а не теперь.
– Что же вы будете теперь делать?
– Сначала надо подумать, а потом уже взяться за такое дело, как наказание этого убийцы и мошенника.
– Ах, графиня, – прошептала девица де Салландрера, – я угадала. Меня целый день сегодня не оставляла эта мысль, что надо возвратить обокраденному человеку его имя, титул и состояние, нужно, чтобы маркиз… де Шамери… освободился… с каторги…