Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
– Что?
– Останется только один маркиз, и это будешь ты.
– Ты не врешь? – спросил мнимый граф дрожащим от волнения голосом.
– Не думаю. Теперь вот что. Ты скажи, что ты желаешь прокатиться ночью по морю, под предлогом… ну, да ведь найдешь какой-нибудь предлог.
– Ну, дальше.
– Капитан даст тебе лодку, своего слугу и одного из каторжников.
– Ты полагаешь?
– Я уверен. Этот каторжник будет он. – А слуга?
– Я. Тсс! Вскоре узнаешь еще кое-что, а теперь я уйду.
Цампа
Через несколько секунд после этого Цампа вошел в двери и торжественно пригласил господ обедать.
Мнимый граф вежливо подал руку жене коменданта и повел ее в столовую.
Никого из посторонних не было. Рокамболь обедал в обществе капитана Педро С. и его жены. Разговор шел на английском.
После обеда, когда уже стало смеркаться, капитан пригласил гостя на террасу пить кофе.
– О, что за прелестная ночь! – проговорил граф. – Ветер еще немного свеж, но через несколько недель ночные прогулки по морю будут прелестны.
– Знаете, – проговорил граф, – если б у меня была лодка, я бы с большим удовольствием поехал по морю, покурил сигару. Я мечтателен, как северный уроженец.
– Ах, я вам с удовольствием могу предложить лодку.
– Серьезно? – воскликнул Рокамболь с мнимой радостью.
– И дам вам каторжника-гребца.
– Каторжника? – спросил с беспокойством мнимый граф. – Может быть, мне нужно оставить у вас часы и бумажник?
– Не беспокойтесь, – отвечал капитан, улыбаясь, – я отпущу с вами своего лакея.
– Великолепно, – сказал граф.
Капитан позвал Цампу, сказал ему несколько слов по-испански, и через несколько минут после этого граф простился с капитаном и сошел вместе со слугой с маленькой лестницы, спускавшейся в море.
– Теперь мы можем говорить спокойно, – сказал Цампа.
– Говори, я слушаю.
– Ночь темна… мы выйдем далеко в море, и нас не будет видно.
– Не глуп ли ты? – проговорил Рокамболь. – Ведь темно!
– Но огонь оружия виден и ночью.
– Да, но мне кажется, что лучше было бы взять с собой хороший нож.
– Нет, – сказал Цампа, – нож не всегда хорошо действует. Я служу примером же!..
– Да, правда, – проговорил граф.
– С пулей всегда можно быть уверенным. Возьми мой револьвер.
Сказав это, Цампа подал Рокамболю револьвер.
Рокамболь положил его в карман.
Внизу у лестницы стояла лодка, в ней сидел человек, по-видимому, дремавший.
Цампа, вступив на первую ступеньку, сказал Рокамболю шепотом:
– Когда я тебе подам сигнал, ты пошлешь маркиза к предкам.
– Какого рода сигнал?
– Когда мы отъедем на порядочное расстояние, я скажу ему: ну, маркиз, расскажи-ка нам свою историю. Ведь ты настоящий маркиз.
– Хорошо, – сказал Рокамболь.
Цампа, прыгнув первым в лодку, начал будить довольно невежливо заснувшего.
Лежавший человек поднялся и спросил по-испански:
– Что надо?
– Это я, лакей капитана.
– Капитан зовет меня?
– Зажги фонарь и возьми весла, со мной поедет знатный польский вельможа. Он любит кататься по ночам.
Рокамболь, стоявший на лестнице, слышал весь разговор.
Он не вдруг вошел в лодку и ждал, пока человек, говоривший с Цампой, зажег фонарь, тогда Рокамболь ясно увидел лицо каторжника, которого он сейчас же узнал – это был морской офицер с брига «Чайка», его жертва с островка.
Вор никогда не встречается с обокраденным человеком без смущения. Рокамболь почувствовал, что сердце его забилось сильней и что он побледнел под слоем кирпичной краски, покрывавшей его лицо, он забыл, что он в польской одежде и в парике. Оправившись, он вошел в лодку и, сев на почетном месте, подал знак Цампе, который сел напротив него спиной к каторжнику.
Затем, обратившись к Рокамболю, он сказал тихо:
– Ты знаешь, что маркиз говорит по-английски.
– Знаю.
– Следовательно, ты можешь говорить с ним.
– Не хочу.
– Почему?
– Потому что он может узнать меня по голосу.
– Понимаю…
Цампа, взяв весла, начал помогать каторжнику грести. Поднялся ветер.
– Господин Цампа, – спросил каторжник, – можно распустить парус?
– Как знаешь.
Каторжник распустил парус, и лодка помчалась быстрее молнии.
– Куда же направить лодку? – спросил каторжник.
– Прямо в море.
– А там?
– Потом поедешь к скале, которую видно на море.
– Хорошо.
– И ты обогнешь ее.
Каторжник исполнил приказание лакея. Цампа сказал Рокамболю:
– Это довольно смешно, настоящему маркизу я говорю ты, а к тебе – с таким почетом.
Рокамболь, взяв руку Цампы, крепко сжал ее.
– Тише! – проговорил он шепотом.
Настоящий маркиз, которому несколько часов назад Концепчьона предложила свою руку и который снова нарядился в рубашку каторжника, управлял лодкой, и, казалось, только этим и был занят.
Лодка, подгоняемая ветром, вошла в быстрое течение и проезжала около виллы, в которой жила Концепчьона с матерью; в эту самую минуту Цампа спросил громко:
– Маркиз, ты знаешь – чей это дом?
– Это его преосвященства, – отвечал тот.
– В нем живет невеста твоего двойника – маркиза. Цампа, обернувшись к Рокамболю, сказал ему: «Не зевай».
Лодка поехала дальше. Белые стены виллы исчезли, и лодка заехала за скалу, так что ее не стало видно из порта.
Стоявший на лодке маркиз де Шамери был весь освещен светом фонаря, а мнимый маркиз и Цампа сидели в темноте.