Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
– Знаю.
Граф Полацкий простился с капитаном Педро С. под предлогом, что получил письмо, вызывающее его в Польшу по чрезвычайно важным делам.
В десять часов утра он сел в свою дорожную карету, запряженную четырьмя сильными мулами.
Польский вельможа выехал из Кадикса с большим шумом, в сопровождении своих четырех лакеев.
Проехав две мили, он остановился на первой станции, в гостинице.
Здесь вошел к нему человек, одетый в платье простого мещанина, – это был Цампа.
Через
– Послушай-ка, друг, – сказал Цампа, – нам необходимо здесь переночевать для того, чтобы переодеться.
– Натурально, – сказал Рокамболь.
Граф Полацкий остановился в гостинице «Лев» и велел подать ужин к себе в комнату.
После ужина Цампа вышел и, возвратившись через час, сказал:
– Все готово, дружище. Теперь тебе остается сделать только одно, а именно: преобразиться снова в маркиза де Шамери.
Через четверть часа польский вельможа, которому можно было дать на вид лет пятьдесят, превратился в молодого человека со свежим румяным лицом, с белокурыми волосами, тридцати лет – в того, кто был известен в Париже под именем маркиза де Шамери.
– Каким же образом мы выйдем отсюда? – спросил Рокамболь, оканчивая свой туалет.
– Очень просто – через двор: тебя никто не узнает. Действительно, Рокамболь и Цампа прошли через двор, не обратив на себя ничьего внимания, и вышли на улицу.
Они прошли пешком через всю Барселону и вышли к Помпелужским воротам.
Здесь Цампа заблаговременно приготовил лошадей, у гостиницы «Инфант».
– Вот что, дружище, – сказал португалец, – нам следует выпить на дорогу бутылочку астурийского; нам ведь придется ехать по холоду до самого рассвета.
– Что ж, пожалуй. Но скажи мне одно: как ты объяснишь свой приезд со мной в замок Салландрера?
– Это уж мое дело. Будь покоен.
Цампа велел подать в отдельную комнату две бутылки астурийского вина и уселся на диване вместе с Рокамболем.
Португалец выпил залпом два стакана, отчего лицо его немного покраснело.
– Мне кажется, – сказал Рокамболь, – что ты уже опьянел.
– Да, но когда я пьян, я бываю необыкновенно весел, так что люблю всех.
Выпив еще два стакана, Цампа стал путаться в словах и совершенно, как говорится, раскис.
– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – подумал Рокамболь. – Теперь время все у него разузнать.
– Честное слово, – пробормотал Цампа, – ты нравишься мне, господин герцог.
– Благодарю, – отвечал мнимый маркиз, улыбаясь.
– И я уверяю тебя, что, когда ты обвенчаешься с Концепчьоной, моя радость будет невыразима.
– Так что ты можешь считаться моим другом?
– На жизнь и на смерть!
– И ты докажешь мне это на деле?
– Во всякое время.
– Сомневаюсь в этом…
– Понимаю… ты намекаешь о бумаге…
– Ты не ошибся, – сказал Рокамболь.
– Неужели эта бумага тебя беспокоит?
– Гм… отчасти – да. Если бы она не существовала, я сделал бы для тебя все, что обещал.
– И ты не врешь?
– Честное слово Рокамболя.
Цампа расхохотался.
– Неужели ты думаешь, что я в состоянии употребить ее во зло?
– О, нет… Но ведь мы только люди… ты можешь умереть скоропостижно. Нотариус, которому ты отдал ее…
– Неужели ты поверил этому? – спросил Цампа, захохотав.
– Чему? – спросил Рокамболь, удивляясь.
– Тому, что я отдал эту бумагу нотариусу на сохранение.
– Конечно, я поверил.
– Ну, так очень глупо сделал, потому что она преспокойным образом лежит у меня в кармане.
При этом Цампа вынул из кармана бумагу, развернул ее и положил перед Рокамболем, который сразу узнал ужасное объявление, которым он собственноручно признает себя Рокамболем, а не маркизом де Шамери.
– Вот, – сказал Цампа, – смотри, как я дорожу этой бумагой.
Он приблизил ее к свечке и зажег.
– Друг мой! – воскликнул Рокамболь, обнимая португальца.
– Однако, – пробормотал Цампа, – надо выйти на воздух… немного освежиться, я совсем ослаб.
Они прошли немного по двору и затем пошли в конюшню. Лошади были уже оседланы.
– Вот посмотри-ка, – сказал Цампа, указывая на кобуры у седла. – Я положил тебе пистолеты, так как дорога, по которой мы поедем, не совсем безопасна.
– Благодарю, друг мой, – сказал Рокамболь, зловеще улыбнувшись.
Спустя несколько минут они уже выезжали из города и повернули направо, на проселочную дорогу.
– Вот, – сказал Цампа, – дорога в замок Салландрера.
При этом он указал на горную цепь, видневшуюся вдали.
Ударив хлыстом свою лошадь, он продолжал:
– Нам придется ехать через глубокие ущелья, по краям бездонных пропастей, между которыми есть одна, называемая пропастью Вероломного рыцаря, в которой положительно не видно дна.
– Где же эта пропасть?
– Мы будем около нее через час.
– Почему же ее называют пропастью Вероломного рыцаря?
– Это легенда. Если хочешь, я тебе ее расскажу.
– Пожалуй, – сказал Рокамболь, желая чем-нибудь убить время.
Цампа рассказал Рокамболю длинную легенду о вероломном рыцаре.
– Твоя легенда интересна, – проговорил Рокамболь, когда веселый португалец окончил свой рассказ, – но я не верю ей.
– И я также. Я верю только в существование пропасти, в которой, если бросить туда камень, не слышно стука от его падения.