Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
– Слушай, – сказал Рокамболь, обращаясь к Ванде, – с Милоном что-то случилось, и потому ты должна свезти Мадлену сперва в квартиру майора Аватара, а я поеду на розыски и, может быть, вернусь с Антуанеттой.
Взяв багаж, они уехали втроем в квартиру Аватара, оттуда Рокамболь отправился на поиски, сказав Мадлене, что едет за Антуанеттой.
Взяв фиакр, он поехал в отель, где поместил Антуанетту.
– Где Милон? – спросил он у Филиппа.
– Вы, сударь, должны знать, где он, вот уже восемь дней, как он уехал навстречу вам
– Куда? Когда?
– Да вот телеграмма, которую вы прислали нам, – сказал Аженор, подавая Рокамболю телеграмму следующего содержания:
«Кельн, 12 1/2 ч. Милон выедет сегодня с Антуанеттой с вечерним поездом. Задержаны в Кельне, Мадлена больна. Ждем Милона с Антуанеттой в Кельне.
Рокамболь испустил ужасный вопль и зашатался.
– Я не посылал этой телеграммы! – сказал он. Наступило мгновенное оцепенение этих трех человек.
– Да, – проговорил Аженор, – ведь Антуанетта прислала мне письмо. Вот оно. – И он подал письмо Рокамболю. Оно было следующего содержания:
«Мой милый! Я и Милон приехали сегодня в Кельн. Здоровье моей сестры до сих пор значительно расстроено. Господин наш принужден остаться в Кельне, впрочем, через три-четыре дня мы надеемся ехать в Париж».
Затем следовали слова ласки и нежности, обращенные к Аженору.
– А, понимаю, – проговорил Рокамболь, – это негодяй Тимолеон. Битва снова завязывается, и надо выйти победителем.
– Слушайте, monsieur Аженор, вы поедете сейчас к вашему отцу и скажете: «Батюшка, если к завтрашнему вечеру Антуанетта не отыщется, я застрелюсь».
Затем они расстались. Аженор поехал к отцу, а Рокамболь в виллу Сайд.
– Милостивый государь, – сказал армейский офицер, вскакивая к Рокамболю в фиакр, – мне выдан приказ арестовать вас.
– А, меня обвиняют в том, что я слишком вмешиваюсь в политику, а так как я сегодня приехал из Варшавы…
– Вы ошибаетесь, – проговорил офицер, – вас обвиняют в том, что вы беглый каторжник, записанный в Тулонском остроге под № 117, и в том, что вы называете себя майором Аватаром, а не Рокамболем.
Рокамболь глазом не моргнул во время этой речи.
– Прежде чем вы меня отправите в Консьержери для разъяснения, вы мне позволите поцеловать мою жену?
В это время фиакр подъехал к квартире Рокамболя, и он, быстро выскочив из него, позвонил два раза у подъезда.
Ванда показалась в окне.
– Приди поцелуй меня, – сказал он ей по-французски, а по-русски прибавил – Мы попались, я иду в тюрьму. Антуанетта исчезла. Ты одна можешь спасти. Принеси мне темную пилюлю.
Он все это говорил очень спокойно, так что нельзя было и подумать ничего.
Ванда сошла и бросилась в объятия своего мнимого мужа.
– Дитя мое, – сказал он ей, – меня обвиняют, что я, якобы, беглый каторжник.
– Тут можно всего ожидать, – сказала Ванда, презрительно улыбнувшись.
Полицейские агенты подвели Рокамболя к фиакру. Он не сопротивлялся. Через час фиакр был уже у Консьержери.
Прибыв в регистратуру, Рокамболь сказал:
– Я майор Аватар и не имею ничего общего с той личностью, которую велено арестовать. Надеюсь, что меня сейчас потребуют к допросу и позволят известить моих друзей об аресте.
– Не думаю, – сказал чиновник, – вас сведут с человеком, который сидел в остроге вместе с вами.
На этот раз Рокамболь чуть не выдал себя. Уж не намекает ли он на Милона?
– Но отчего же меня не сведут с этим человеком сейчас же?
– Это невозможно, потому что этого человека арестовали на Валансьенской станции и он прибудет сюда через два или три дня, не раньше.
Затем Рокамболя отвели в тюрьму, назначенную для секретных заключенных.
– Если Милон арестован – все пропало, – проговорил он сам себе.
Тимолеон, садясь на пароход, чувствовал жгучую ярость, потому что не отомстил Рокамболю за его поступок с ним, и он, проводив дочь свою в Ливерпуль и поместив ее в одном семействе, сам поехал обратно в Дувр.
Здесь с помощью телеграфа он завязал переписку с парижским обер-полицмейстером.
Результатом этой корреспонденции было то, что ему разрешено было вернуться в Париж с условием, что он выдаст Рокамболя в течение месяца.
Спустя двое суток Тимолеон остановился в Париже на Лондонской улице у господина и госпожи Гепэн. Господину Гепэну было около сорока лет, его везде называли полковником. Дочь его была прекрасная пикантная брюнетка и с несколько мужскими манерами. Чем они жили – было тайной.
Вот у них-то и остановился Тимолеон.
На другой день он узнал, что Рокамболь уехал и что Антуанетта жива и живет под покровительством Милона. Тогда он и придумал эту телеграмму.
Когда Милон с Антуанеттой ехали, в вагоне они разговорились с мужчиной и дамой – это были полковник Гепэн и его дочь. Но вдруг на станции Валансьен Милона арестовали как беглого каторжника, Антуанетта упала без чувств, и любезный полковник со своей дочерью взялись проводить Антуанетту, по ее желанию, обратно в Париж и спасти этого человека.
Приехав обратно в Париж, полковник предложил Антуанетте заехать к нему. Антуанетта согласилась.
Дома mademoiselle Гепэн предложила Антуанетте отдохнуть часок, но – о, ужас! – когда она проснулась, то не могла отпереть двери, и как она ни кричала, ответа не последовало.
Вдруг она услышала, как замок в дверях щелкнул и на пороге показалась женщина. Женщина эта была… Мадлена Шивот.
– Можешь кричать, сколько тебе угодно, – проговорила она, – стены не выдадут тебя.
Мнимый полковник и его дочь исчезли. Узнаем теперь, как начала действовать Ванда. Когда она распрощалась с мнимым мужем, она вошла в дом.