Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
– Что бы ты сказала, моя крошка, – начал сэр Вильямс насмешливым тоном, – если бы я предложил тебе хорошенький отель, лошадей и грума?
У молодой женщины закружилась голова от этих слов.
– Вы мне даете это?! – вскричала она.
– Я еще не сказал этого, – ответил сэр Вильямс, я вообще деловой человек и не делаю ничего даром.
Но что же вы требуете от меня? – заметила живо Женни. – Вы, может быть, влюблены…
Она произнесла эти последние слова с глубокой иронией.
Сэр
– О, э, – проговорил он, – ты меня плохо разглядела, моя милочка, иначе бы ты не могла сказать таких слов.
– Извините, – прошептала Женни, – но вы так плохо одеты, что вам можно дать около пятидесяти лет, а может быть, вам всего каких-нибудь тридцать.
– Двадцать девять, – поправил спокойно баронет. – Но дело идет не обо мне, моя крошка, так как, если бы я захотел, ты бы полюбила меня только из-за меня.
– Без отеля?
– Да, без отеля.
Тон сэра Вильямса был так самоуверен и насмешлив, что Женни невольно вздрогнула.
– После этого, – прошептала она, – вы, может быть, человек очень могущественный. Кто знает?
– Я говорил тебе об отеле, лошадях и груме, продолжал сэр Вильямс.
Глаза молодой женщины сверкнули особенным блеском.
– Твоя прислуга состояла бы из горничной, кучера, повара и грума.
Женни боялась проронить хотя бы слово из его речи.
– Ах, да, я забыл, – добавил сэр Вильямс, – конечно, все твои расходы были бы уплачены и ты получала бы тысячу экю ежемесячно на булавки.
– Вы хотите, чтобы я сошла с ума! – вскричала опять молодая девушка.
– Итак, моя милая, как видишь, – проговорил важно сэр Вильямс, – я очень рассчитываю на твои услуги, если делаю подобные предложения.
– Значит, вы надеетесь получить обратно свои затраты? – спросила она.
– Конечно.
– Сколько же вы надеетесь взять через меня?
– Двенадцать миллионов.
– Двенадцать миллионов, – прошептала с удивлением молодая девушка, – если бы мне попался человек, имеющий такие громадные деньги…
– Я рассчитываю дать тебе его.
У куртизанки опять закружилась голова.
– Этот человек, – продолжал сэр Вильямс, – женат. Он любит безумно свою жену.
– Его заставят забыть свою страсть, – проговорила холодно Женни.
Я вручаю тебе его, – добавил баронет, придав тону своего голоса ужасное значение.
– И вам возвратят его в том виде, в каком вы того хотите.
– Я тебе даю на это три месяца сроку. Постарайся в это время развратить его и возврати мне его идиотом. Мне больше ничего не нужно.
– А двенадцать миллионов?
– А это другое дело, мы поговорим об этом в следующий раз. Я не тем теперь занят.
– Где вы мне представите голубка?
– Я не знаю сейчас. Мы это увидим еще.
– Можно узнать его имя?
– Конечно. Его зовут Фернан Роше, – ответил баронет и встал. – Ну, прощайте. До утра.
– Спокойной ночи, папа, – проговорила Женни, дрожа всем телом.
Сэр Вильямс сделал несколько шагов к двери и приостановился.
– Кстати, – сказал он, – у тебя нет другого названия, кроме Женни? Оно чересчур простонародно и вообще ничего не выражает.
– Так найдите мне другое имя.
– У тебя очень хорошенькие глазки, – проговорил баронет, – и очень похожи на бирюзу, а потому я тебя назову Бирюзой. Это будет очень мило и оригинально.
– Отлично! – вскрикнула Женни.
– Прощай же, Бирюза, – сказал сэр Вильямс. – До свидания.
И баронет вышел от молодой женщины и направился прямо в отель графа де Кергаца, куда он пришел уже на рассвете.
В то время, когда сэр Вильямс проходил двором отеля, он не мог не заметить света в одном из его окон.
– Постой, – прошептал он, – этот бедный Арман все работает. Вот еще представитель филантропии.
И вместо того, чтобы прямо подняться по лестнице в свою комнату, баронет принял на себя смиренный и убогий вид, с которым он всегда появлялся перед своим братом, и постучался в дверь его комнаты.
– Войдите! – крикнул удивленный граф. Он провел всю ночь в работе.
– Как, дорогой Андреа, – вскричал Арман, увидев перед собой баронета, – вы еще не ложились?
– Я только что вернулся, брат.
– Вы вернулись?
– Да, я провел эту ночь в Париже. Так как вы сделали меня начальником вашей полиции, – проговорил он, улыбаясь, – то ведь нужно же мне и выполнять свои обязанности.
– Уже?
– Да. Я напал уже на след, и червонные валеты, в моих руках.
– Как! – вскричал опять граф, – вы уже имеете доказательства?
– Но они еще так слабы, брат, что я ничего не скажу вам покуда.
И он вышел, опустив голову.
– Бедный брат, – прошептал Арман де Кергац, – какое глубокое раскаяние.
Войдя в свою комнату, сэр Вильямс запер за собой дверь, усевшись в кресло, вынул из своего письменного стола толстую книгу.
На заглавном листе ее красовалась надпись: «Журнал моей второй жизни».
Раскаявшийся Андреа писал ежедневно свой дневник.
– Да, это, право, великолепная выдумка с моей стороны, – шептал он, улыбаясь своей адской сатанинской улыбкой, – я оставлю когда-нибудь нарочно эту книгу на столе, братец мой, вероятно, заметит ее и прочтет этот, например, кусочек.