Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
– Позови, душечка, Маргариту, – обратилась к ней Баккара.
Девочка убежала и возвратилась в сопровождении Маргариты.
– Маргарита, – сказала г-жа Шармэ, – я уезжаю на два дня. Позаботься об этой малютке. Ты отвечаешь мне за нее.
Затем Баккара и Тюркуаза сели опять в карету.
– Теперь, – сказала она, – мы поедем к нотариусу – написать купчую крепость на твой отель.
– Но ведь он уже не мой.
– Он принадлежит виконту, но для него безразлично,
– Кто же купит отель?
– Я.
– Вы? – воскликнула Тюркуаза.
– Да. Я отказалась от света и от моей прежней жизни единственно из любви к Фернану. Пока я думала, что он любит свою законную жену, я не раскаивалась в этом, но, увидя, что он любит женщину, подобную мне, я решилась сделаться прежней Баккара.
Карета подъехала к подъезду нотариуса.
Купчая крепость на монсейский отель была совершена, и обе женщины вошли в залу отеля.
– Теперь, – проговорила Баккара, подавая Тюркуазе перо, – пиши к виконту, что возвращаешь ему все подарки и сто шестьдесят тысяч франков за отель, проданный тобой прежнему владельцу.
Когда письмо было окончено, Баккара положила в пакет вместе с ним сто шестьдесят тысяч франков, запечатала его и приказала лакею отнести его тотчас же по принадлежности.
– Вы позволите мне написать несколько слов Фернану? – спокойно спросила Тюркуаза по уходе лакея.
– Нет.
– Почему?
– Потому что я хочу, чтобы завтра он приехал сюда за тобой: я хочу сама увидеть, действительно ли он тебя любит.
– О! – сказала Тюркуаза с уверенностью. – Вы в этом убедитесь.
– Тем лучше.
В это время вошла горничная.
– Сударыня, – обратилась она к Тюркуазе, – комиссионер, которого вы требовали, пришел.
За ней показался человек в голубой куртке, с черной бородой и плешивой головой.
– Пойди с ним наверх, – сказала Тюркуаза, – и вели ему взять чемодан в моей комнате.
Затем она надела шляпку и, прощаясь, протянула руку к Баккара.
– Прощай, моя милая, – отвечала та, – и помни, что если ты разоришь моего или, вернее, нашего Фернана, я отыщу кинжал без ножен, который у меня где-то припрятан, и ножнами для него будет твоя грудь.
Тюркуаза ушла и догнала комиссионера в саду. Комиссионер этот был не кто иной, как сэр Вильямс.
– Честное слово, – проговорил последний, – вот силач-баба! Я видел, как она чуть тебя не задушила.
– Как, вы разве были там?
– Еще бы! Я часа два сидел в комнате подле залы, потом надел кучерское платье и возил вас к нотариусу.
– Вы гениальный человек!
– Друг мой! Она обещала убить тебя, если ты разоришь Фернана, а я обещаю изжарить тебя на сковороде, если ты мне изменишь.
Баккара, оставшись одна, упала на колени и истерзанным голосом воскликнула:
– Боже, прости меня! Но я должна его спасти… должна спасти всех.
Баккара снова сделалась госпожой Шармэ.
Рокамболь, или г. виконт де Камбольх, в точности исполнял инструкции сэра Вильямса.
В семь часов утра он отправился в улицу Рошетуар, № 41 к привратнику, чтоб он научил его наносить стопистольный удар.
Он вынул из кармана билет в тысячу франков, подал его профессору фехтования, сказав:
– Я не люблю вдаваться ни в какие объяснения. Покажите мне, как нанести удар, и не старайтесь узнавать, кто я.
Привратник поклонился и повел Рокамболя на чердак, превращенный в фехтовальную залу, где и дал ему урок. Отсюда Рокамболь отправился к майору Гардену, затем, как мы уже знаем, в два часа встретился с Фернаном в Булонском лесу.
Молодой виконт возвратился в Париж и остановился на улице Габриэль, около небольшого отеля. По-видимому, здесь его ждали, потому что, как только он подъехал, человек отворил ворота и взял под уздцы лошадь, которую Рокамболь передал ему в то же время, как и свою визитную карточку.
В конце коридора лакей отворил дверь, и виконт очутился в весьма странной комнате, по обстановке похожей на будуар султанши. На полу, устланном коврами, Рокамболь увидел широкую бархатную подушку, а на ней сидящую по восточному обычаю женщину. Цвет лица ее был смугло-золотистый, почти оливковый, лет ей было около тридцати. Она отличалась таинственной красотой, свойственной только этому племени. Костюм ее состоял из полупрозрачного платья яркого цвета, через которое виднелась шея, плечи, руки и нижняя часть обнаженных ног, на руках и ногах были надеты толстые золотые браслеты.
Рокамболь подал ей письмо сэра Вильямса, она взяла «го и взглянула на надпись, глаза ее заблистали, она вдруг вскочила на ноги, и на лице ее вспыхнули все вулканические страсти Индии.
Что произошло тогда между тропической девой и львом парижских бульваров – это тайна, но только потом Рокамболь поехал к маркизе Ван-Гоп, которая приняла его довольно любезно, предполагая, что он имеет какое-нибудь дело до ее мужа, к которому очень часто обращались по банкирским делам очень многие из знатных иностранцев.
Рокамболь же, под видом виконта де Камбольха, дождался маркиза Ван-Гопа и, рассказав ему историю того, как Дай Нахта любила маркиза, а также и то, что он был влюблен в индианку, передал ему ее письмо, в котором она писала маркизу, что она отравилась и должна скоро умереть, а потому и просит его заехать к ней проститься.
– Ступайте, – докончил Рокамболь, – сказала она мне, и попросите того человека, которого я любила, прийти проститься со мной, ибо я умру.
Маркиз встал, он чуть не задыхался.