Подводники атакуют
Шрифт:
Предложил посмотреть своему старпому, который поспешно подошел к перископу, взглянул в окуляр и сказал:
— Транспорт в охранении миноносца и нескольких сторожевиков! Превосходный подарок червонного заката.
Прозвучал сигнал боевой тревоги. Подводники разбежались по боевым расчетам. Транспорт шел вдоль берега на восток. Дистанция до него кабельтовов 30. Легкая суета людей, занимавших свои посты и готовивших технику, прекратилась. Все было приведено в боевую готовность.
Выстрелили тремя торпедами.
Но
Все же через 20 минут мы всплыли на перископную глубину. Осмотрели горизонт.
Транспорт, тот самый, который мы только что атаковали, спокойно шел в охранении миноносца и сторожевиков курсом на восток. Видимо, самолет успел показать ему на следы торпед, и транспорт вовремя отвернул от них.
Самолеты снова обнаружили нас и загнали на глубину.
Только к полуночи мы получили возможность всплыть на поверхность. Пошли вдогонку за ушедшими кораблями. Но настигнуть их нам так и не удалось. Наверное, они резко изменили курс, чтобы скрыться от подводной лодки.
Когда на востоке заалело небо, нам пришлось погрузиться.
22 апреля тоже выдался трудный день. Нас преследовали и яростно бомбили авиация и корабли противника. Люди вымотались, но в полночь пришла радиограмма, которая заставила нас позабыть об усталости. Военный совет флота сообщил о награждении нашего корабля орденом Красного Знамени.
Я прошел по отсекам и поздравил боевых товарищей с высокой государственной наградой. Вся команда с ликованием встретила радостную весть.
Утром гитлеровцы снова отчаянно бомбили район нашей позиции. Мы понимали, что они неспроста тратят столько бомб. Наверное, снова готовятся провести здесь конвой.
И действительно, к вечеру гидроакустик Козловский услышал в отдалении шум винтов нескольких кораблей. Решаю всплыть в надводное положение.
Когда отдраили крышку рубочного люка и я вышел на мостик, было уже совсем темно, но видимость довольно хорошая, волна небольшая.
Увеличив скорость до 14 узлов, начали погоню за конвоем.
Из рубки послышался голос лейтенанта Желтовского:
— Товарищ командир, радиограмма на ваше имя. Вас поздравляют с присвоением звания Героя Советского Союза.
Бинокль дрогнул в моих руках, перехватило дыхание. Я не находил слов, чтобы ответить штурману. Еще хорошо, что темнота скрывала лицо. В этот момент почему-то вспомнился скрежет минрепов о борт корабля, грохот первых глубинных бомб... Вспомнился Ленинград в страшные дни блокады и маленькие дочки — худенькие, ослабевшие, с припухшими от голода веками...
Все это пронеслось в мыслях мгновенно, затем все захлестнула волна радости.
Но порадоваться по-настоящему было пока некогда. Я не мог даже спуститься в отсеки, старший помощник доложил, что матросы хотят поздравить меня с высокой наградой. Каждую минуту ожидалась встреча с противником.
И действительно, вскоре сигнальщик Климов обнаружил на дистанции 15–20 кабельтовых с левого борта три транспорта противника, шедших в кильватер в охранении пяти сторожевиков и нескольких катеров-охотников.
Один из транспортов был водоизмещением около десяти тысяч тонн. Он находился в середине конвоя.
Атаковать нужно было как можно быстрее, пока нас не обнаружили и не загнали под воду противолодочные корабли.
— Боевая тревога!
На большой скорости лодка пошла в атаку. Цель выбрали, конечно, самую заманчивую — то огромное судно, которое выделялось из всего конвоя.
— Залп!
Под гладкой поверхностью моря торпеды пошли прямо, как по нитке.
Мы развернулись на курс отхода. Минуты через полторы раздался сильный взрыв, а за ним через несколько секунд второй. В цель попали обе торпеды.
Что же, не буду скрывать, этим залпом мы особенно гордились. Он стал как бы ответом на ту высокую честь, которой удостоила нас Родина, наградив нашу лодку орденом Красного Знамени.
Погрузились. Противолодочные корабли беспорядочно сбросили несколько глубинных бомб, но нас не преследовали. Они, видимо, не хотели оставлять без охранения уцелевшие транспорты или же спасали людей с атакованного торпедами судна.
Я решил вторично атаковать уходивший конвой. Лодка всплыла и пошла вдогонку за кораблями.
Вскоре на горизонте снова показались силуэты знакомых судов. Конвой шел со скоростью 8–9 узлов.
Замыкающее колонну судно было слишком мало, поэтому выбрали транспорт, шедший впереди, — большой, тяжело груженный.
В тот момент, когда мы занимали позицию для атаки, сигнальщики заметили, что один из сторожевиков начал разворачиваться в нашу сторону.
Молодцы сигнальщики! Хорошо, что вовремя заметили. Значит, надо переходить на другую сторону конвоя и атаковать врага не с правого борта, а с левого — там меньше сторожевиков.
Мы быстро переменили позицию, но и здесь виднелись корабли охранения. Атаковать на близкой дистанции не было возможности.
Через несколько минут произвели залп тремя торпедами с дальнего расстояния, но взрывов не последовало.
Сторожевики обнаружили лодку. Они долго нас преследовали и без конца бомбили.
Погрузились на предельную глубину, несколько раз резко меняли курс и наконец оторвались от насевшего противника.
Вместе с помощником и штурманом проанализировали причины неудачи при повторной атаке конвоя. Пришли к выводу, что допустили ошибки в определении скорости и курсового угла конвоя из-за большой дистанции.