Подводники атакуют
Шрифт:
Погружаемся, чтобы дать команде возможность отдохнуть. На вахте оставляю одну смену, остальным — спать.
Теперь можно подвести итоги. Преследовали нас семь кораблей — два эсминца и пять сторожевиков. Бомбометание длилось 26 с половиной часов. На лодку было сброшено более 300 бомб, В готовности номер один команда находилась около 28 часов.
Корабль серьезных повреждений не имеет. А главное — дух команды непоколебим. За этот труднейший для нас день парторганизация лодки выросла на пять человек. Итог не в пользу противника, тем более, что мы сильнее чем когда-либо стремимся найти
...Снова море. Полярный день. Солнце не заходит за горизонт. Однако его все равно не видно. Над морем низкие свинцовые облака, часто туман. Это мешает самолетам вести разведку. А жаль.
Пока нам предоставлена свобода действий. Дважды ходим через минные поля к берегу, но и у берега все тихо. Чувствуется добротная работа наших летчиков — торпедоносцев, бомбардировщиков, штурмовиков. Они навели здесь порядок. Даже мотоботов не видно и не слышно. Раньше их здесь плавало множество. И чувствовали они себя в безопасности, зная, что мы не будем тратить на них торпеды. Другое дело сейчас, когда у нас прибавилось авиации, и мотоботы стали целью для штурмовиков.
Всплыли для зарядки. И вдруг старшина 2-й статьи Корзинкин выскакивает на мостик с донесением, принятым Пустоваловым: большой конвой в составе нескольких десятков вымпелов идет на восток. Отстояться такому конвою негде. Нужно обогнать его, выйти к берегу и атаковать.
Короткие расчеты, приказания — и задача становится известной всему экипажу. Теперь дело за мотористами и электриками. Гнаться придется многие десятки миль. Кроме того, за время погони нужно зарядить аккумуляторы. Нагрузка на дизели будет максимальной. Но ведь именно к этому и готовил Елин своих мотористов в базе. Поэтому он так уверенно заявил механику:
— Мотористы не подведут!
Такие же доклады поступают и от других групп. «Сигнальщики перископ и самолет врага заметят вовремя!», «Электрики с зарядкой справятся к сроку!»
За кормой вырос высокий бурун. Дизели работают на максимальных оборотах. Мы гонимся за врагом, зная, что догоним, чего бы это нам ни стоило!
Дважды сигнальщики докладывали о самолетах и безошибочно опознавали: «Наши!», а мы не погружались — это экономило время. Четыре раза уклонились от плавающих мин и один раз от перископа. Наконец зарядка окончена. Мы уже впереди конвоя. Видимость плохая, самолеты больше не летают. Но нам уже все необходимое известно: состав, скорость и направление движения противника. Пора к берегу. Пользуясь туманом, подходим к нему поближе и ныряем под минное поле.
В минном поле пережили, мягко выражаясь, несколько неприятных минут. В акустической рубке вахту несет Георгий Кондращенко. Правда, если громко сказать: «Саша!» или «Пархоменко!», акустик немедленно ответит: «Есть!» Так его часто зовут в команде, и он к этому давно привык.
В день, когда он прибыл на корабль из учебного отряда, его фамилию перепутал дежурный по команде Бирев. Молодой матрос промолчал и не поправил его. Только через несколько дней мы узнали, что Пархоменко — не Пархоменко, а Кондращенко.
— Почему же вы молчали, когда вашу фамилию исказили?
— А эта тоже не плохая, мне нравится...
Так и осталась за ним понравившаяся ему фамилия. Постепенно перешло к нему и имя героя гражданской войны.
Все внимание акустика сосредоточено на эхопоиске. Проходим опасный в минном отношении район. Слышен однообразный писк посылок. В наушниках послышался еле заметный щелчок. Прямо по носу лодки. Это от малого препятствия. Вначале оно угадывалось только на слух. Но вот в записи на ленте рекордера появились точки:
— Мины!
Начинаем маневрировать. По-видимому, мы оказались на минной банке. В течение 20 минут обошли восемь мин. Неприятно встречать на пути такие коварные сюрпризы. Кондращенко помог сегодня обнаружить мины и благополучно с ними разойтись.
Вот мы и у берега. К атаке все готово. Полосами идет туман. В перископ видимость ограниченная, успех будет зависеть от умения акустиков.
Круглое и Кондращенко непрерывно ведут наблюдение. Что-то слышно... Странно, это шум не от работы винтов, а какой-то трещотки. Либо акустический трал, либо фоксер — устройство для отвода акустических торпед. Очень трудно взять пеленг. Так или иначе без причины звуков не может быть: видимо, идет конвой. И акустики спешат доложить об этом в центральный пост.
Сигнал торпедной атаки подается не звонками, а голосом, чтобы лишними шумами не обнаружить себя раньше времени.
Противная трещотка продолжает мешать Круглову, заглушает все звуки. Лишь изредка удается запеленговать шум то одного, то нескольких кораблей.
В перископ долго ничего не видно. Прорвали первую линию охранения, состоящую из сторожевых катеров. Их шум слышат Круглов и Кондращенко, а я вижу в перископ два катера. Исходную позицию для залпа заняли под выгодным курсовым углом, чтобы, как и рассчитывали по фотоснимкам летчиков в базе, атаковать одновременно две цели.
После прорыва второй линии охранения из тумана стали показываться основные суда конвоя. На крест нитей перископа подходят транспорт и миноносец. Раздумывать и рассматривать некогда.
— Носовые аппараты, пли!
И четыре стальные сигары устремились навстречу врагу.
Хочется атаковать вторично — кормой. Следуют быстрые, очень громкие команды, чтобы перекричать свист воздуха и шум принимаемой воды. Лодка ложится на новый курс.
Слышны взрывы наших торпед — два близко и один глухой, далекий. Так и должно быть. Корабль охранения был к нам ближе. Поднимаю перископ и вижу тонущий миноносец. Транспорта не видно. Утонул он или закрыт туманом — судить трудно. Прямо на нас идет сторожевой корабль, он уже близко. Приходится принимать воду в цистерну быстрого погружения и уходить на глубину. Это, к сожалению, срывает повторную атаку.
Дробь трещоток (а их тут не одна) мешает не только нам, но и противнику. Начавшееся через пять минут после выпуска торпед бомбометание очень неточно. Бомбы рвутся далеко, и вообще преследование, вопреки ожиданию, слабое.
Всего сброшено около 40 глубинных бомб. Лодка уходит под минным полем на север. Поздравляю команду с успехом. Нелегко досталась нам эта победа. Многие не спали двое суток. Тем радостнее сознание исполненного воинского долга. А спать, кажется, и сейчас никто не собирается. Выпускаются боевой исток и наша сатирическая газета.