Подводное жилище
Шрифт:
Она упала на колени и подняла руку к небу. Затем она быстро вскочила, крепко сжала мне руку и еще раз подошла к дверям. Осторожно заперла она обе двери на ключ и на задвижку и тогда только зажгла электричество и, взяв меня за руку, усадила возле себя на мягкую оттоманку, закидывая вопросами и не дожидаясь ответа, смеясь и плача в одно и то же время.
Мы были одни, в первый раз одни, не боясь шпионов, не имея тайн друг от друга, одни на глубине нескольких десятков саженей под водой, в волшебно прекрасном помещении, подобного которому невозможно было бы найти в целом мире!
Глубокая радость и искреннее участие, звучащее в голосе прекрасной хозяйки волшебного дворца, скоро ободрили
— Вы здесь, Джэспер? Вы со мной?.. Какое чудо привело вас сюда, друг мой?
— Не чудо, мисс Руфь, а неотложная необходимость, — отвечал я, оправившись от первого волнения. — Мы не могли существовать на острове и умирали с голоду в скалах. Случай позволил нам найти подземную дорогу сюда. Какова была эта дорога и что перенесли мы, пока добрались до вас, об этом после. Теперь скажу только одно: я решил откровенно переговорить с мистером Кчерни, так как без его помощи мы все неминуемо должны погибнуть!
Мисс Руфь молча выслушала меня, молча встала и раза два прошлась по комнате. Ее оживленное радостным волнением личико как-то сразу побледнело и осунулось, точно потухло. Глубокая горесть и мучительный страх явно отпечатлелись в ее чудных синих глазах.
— Нет! — вскрикнула она, наконец, решительно подходя ко мне. — Нет, друг мой! Мой муж не должен видеть вас. Я не допущу этого!
Она подняла глаза с умоляющим выражением и не договорила начатой фразы. Слезы покатились по ее бледным щекам.
— О, Джэспер, — воскликнула она испуганно, — как вы изменились, бедный друг мой! Боже мой, на кого вы похожи! Теперь только я поняла, что вы перестрадали за это время!
— Не беспокойтесь обо мне, дорогая мисс Руфь. Я не красная девушка и могу кое-что вытерпеть, хотя не хочу скрывать от вас, что положение наше очень тяжелое. Наше судно исчезло. Почему, не знаю наверно, но предполагаю, что с ним случилось несчастье, иначе мой помощник, вы знаете исполнительность мистера Джэкоба, конечно, не ушел бы раньше назначенного времени или вернулся бы за мною. В отсутствие же «Южного Креста» нам нет иного спасения, как просить гостеприимства у мистера Кчерни. Не может же он отказать в нем честным морякам, не сделавшим ему никакого зла!
Опять она ничего не отвечала и только испуганно подбежала к одной из запертых дверей. Успокоенная глубоким молчанием, нарушаемым только отдаленным шумом морских волн, слабо плескавшихся о толстое стекло окна, мисс Руфь осторожно приотворила другую дверь, ту, в которую она вошла, скрылась на несколько мгновений за парчовой портьерой и вернулась, держа в руках большой серебряный поднос с бутылкой, стаканом и наскоро собранной закуской.
— Мистер Кчерни крепко спит. Он всегда засыпает после... после коньяку! — прошептала она, вся вспыхнув. — Я здесь одна... Он куда-то услал тетушку Рэчель сегодня утром, всего на несколько дней, как он объяснил мне, но, я думаю, навсегда. Та начинала мешать ему. Единственный слуга, допускаемый в наши комнаты, всегда уходит после обеда, да его задержит маленькая француженка Целеста. Итак, мы здесь в безопасности. Но, прежде всего, покушайте, дорогой друг! Не отказывайтесь, прошу вас! А потом мы попробуем отыскать выход из этого ужасного положения!
С очаровательной живостью, напомнившей мне более счастливые времена, налила мне мисс Руфь стакан старого портвейна и своими руками положила ломтик холодного мяса на тарелку. Чтобы не огорчать ее отказом, я проглотил несколько кусков; старое вино согрело и оживило меня. Она же продолжала говорить, будучи, видимо, не в силах сдерживать своего мучительного волнения.
— Если бы вы знали, как я измучилась за вас, друг мой! Представьте себе, ведь я знала, что вы остались на острове. Знала и то, что старый француз не смог ни предупредить вас, ни оставить вам пищи. Знать все это и не сметь — не иметь возможности придти на помощь, это такая пытка, Джэспер! Как ни тяжело было вам, но вы, наверно, страдали не больше моего, друг мой! Такова наша женская участь! Болеть душой за дорогих нам людей и бессильно глядеть на их страдания. И теперь, теперь, когда вы здесь, когда я так счастлива, видя вас возле себя, я все-таки терзаюсь и дрожу, умирая от страха, не зная, на что решиться!
— Попросите сюда вашего мужа, мисс Руфь, и сообщите ему о моем присутствии и о моем желании. Это единственный приличный выход из нашего положения! — проговорил я грустно, но твердо.
Она взглянула на меня и, заломив руки с немым отчаянием, опустилась в кресло по другую сторону камина, у которого я пытался согреть свои дрожащие, холодные руки.
— Джэспер, — сказала она с видимым усилием, — скажите мне, прочли ли вы мой дневник?
— От строчки до строчки, мисс Руфь!
— И, несмотря на это, вы хотите отдаться в руки мистера Кчерни? — вскрикнула она с каким-то болезненным недоумением.
— Мисс Руфь, будем говорить спокойно, — отвечал я, стараясь не поддаваться волнению. — Я прочел ваши записки и глубоко скорбел душой, читая их. Но, скажите мне, не слишком ли строго судите вы вашего мужа? Все, что здесь случилось несчастного, могло случиться и без его прямого участия. Вы сами знаете, что он был в отсутствии, когда фальшивый маяк заманил несчастное испанское судно на подводные скалы. Быть может, и большинство ужасных происшествий, свидетельницей которых вы были, совершились без его ведома или, по крайней мере, без его приказания. Наконец, как бы он ни был жесток в своем гневе, но в спокойном состоянии не захочет же он осудить на гибель пять человек, ничем не повредивших ему и явившихся добровольно просить помощи в отчаянную минуту? На такую ужасную жестокость, на такое издевательство над священнейшими законами человеколюбия не способен ни один христианин!
С нервным хохотом вскочила она с места.
— Вы знаете его христианином, Джэспер? Вы обвиняете меня в том, что я слишком строго сужу его? Так поглядите, сами поглядите, что он сделал со мной, с женщиной, которой он клялся перед алтарем быть защитником и покровителем!
Отчаянным жестом она сорвала со своих плеч кружевную накидку, закрывавшую их до сих пор, и я вскрикнул от ужаса, увидя кровавые рубцы на белоснежной коже! Да, да! Еще свежие следы недавних ударов, почти одного цвета с ярко-красными рубинами, обвивающими двойной ниткой ее нежную шею! С проклятием схватился я за ручку револьвера и, не помня себя от негодования, кинулся к двери, чтобы потребовать к ответу злодея, решившегося терзать это прелестное, беззащитное создание, но мисс Руфь решительно преградила мне дорогу.
— Постойте, Джэспер, выслушайте меня сначала! Вы видите следы нагайки на моих плечах и приходите в ужас. Я же говорю вам, что это малейшее из преступлений этого ужасного человека. То ли еще заставил он меня вытерпеть!
С тяжелым стоном, обессиленная волнением, упала она на диван, дрожащими руками кутаясь в свою мантилью, как бы испуганная собственными словами. Я стоял, как громом пораженный. Ничего подобного я не ожидал, несмотря на записки мисс Руфь. Бедная женщина, какая ужасная судьба выпала на ее долю! И чем я мог помочь ей, я, бедный, бесприютный моряк, не могущий ручаться даже за собственную жизнь. И все-таки я должен был успокоить ее, должен был указать ей луч надежды, хотя бы на всемогущего Бога, никогда не оставляющего истинно верующих в Его милосердие.