Подводные пленники
Шрифт:
– Точно так, Павел Васильевич.
– Так вот, Михаил, для вас будет оговорено тактическое условие применения оружия. Вы будете использовать оружие не с получением сигнала на применение, а в назначенное время. Как видите, разница существенная, потому что лодка ваша особенная. Вы – гарант победы социализма над капитализмом в случае развязывания войны против СССР или стран содружества. Об этом я еще подробно буду с вами беседовать. В аварийной обстановке пульнете торпеду с обычной боеголовкой – пробьете себе полынью. Более того, испытаете устройство для быстрого таяния льда. Теперь удовлетворен?
– Не совсем, – думали, что Смирнов угомонился, а я еще и не начинал. – Насколько я понял из чертежей,
– Что скажешь, Николай Сергеевич? Я этот нюанс упустил, – откровенно признался Иванов.
– Совершенно уместный вопрос. Но дело в том, что подогреваемые плиты, как и все остальное в лодке, выдвигаются и задвигаются. Они не будут соприкасаться с корпусом при работе в режиме подогрева и будут выдвигаться, как только носовые телекамеры обнаружат появление сосулек ледового поля. Полный нагрев произойдет в течение тридцати – сорока минут, после чего вы как бы пропашете себе траншею на всю длину лодки.
– Хорошо, с этим ясно. Теперь о стыковках модулей. У нас нет никакого опыта и вообще, Николай Сергеевич, – я первый раз назвал конструктора по имени-отчеству, – что, все стыковки возможны только под водой?
– Нет, Михаил Степанович, – «Сработаемся», – подумал я, принимая – подумал я, принимая ответную вежливость Буторина, – можно, и это даже проще, стыковаться в надводном положении, но Север, знаете ли… Штилевая погода бывает редко, поэтому проектировали, исходя из худших погодных вариантов. Идеальные условия для стыковки – на глубине сто-сто пятьдесят метров, погода никоим образом не влияет. Будете с командиром второго экипажа по очереди тягать платформу с ракетами. Мы, кстати сказать, заложили два транспортера, поэтому возможно, что экипаж второго командира станет не вторым у Михаила Степановича, а как бы сам по себе – только платформа будет одна для всех.
Это что-то новое, Николай Сергеевич, я первый раз от вас сейчас услышал об этом, – на лице Ивана отразилась обида – как же, он вроде был здесь главным до появления в эфире этого новшества!
– Видите ли, я и сам не хотел об этом говорить, но меня ошарашил ваш министр обороны Устинов, когда в телефонном разговоре по спецсвязи выдал, что Кириленко вытряс из Тихонова дополнительные денежные средства на всю программу. А это означает – второй транспортер будет. Остается надеяться, что там, наверху, ничего не изменится. Между нами: Дмитрий Федорович Устинов, как бывший «оборонщик», по секрету сказал, что у Леонида Ильича большие проблемы со здоровьем. Надеюсь, эта информация останется в стенах данного кабинета.
– Однозначно! – уверенно выпалил Яндолин и вперся взглядом в начПО – дескать, попробуй только заложи!
– Николай Сергеевич, – подал голос Серега Попов, явно осмелевший после того, как услышал от Буторина, что он не второй теперь, а сам по себе. «Сейчас умные вопросы начнет задавать, набивая себе цену!» – подумал я и в подтверждение своей мысли услышал его вопрос к главному конструктору: – С точки зрения технологии производства стыковки транспортера и платформы в прочный корпус, вероятно, будут вмонтированы какие-то средства наблюдения?
«Ну, завернул Серега! – подумал я. – Неужели нельзя просто спросить: будут ли в прочном корпусе телекамеры?»
– Да, Сергей Александрович, будут. В основном, это телевизионные средства.
– Стыковочные узлы обеспечат надежность сочленения модулей? – не унимался умный Серега.
– Конечно. Для этого предусмотрены специальные захваты.
– Еще раз вернемся к всплытиям в полынье. Я надеюсь, все понимают – для командира атомохода, применяющего ракетное оружие баллистического действия, это не праздный вопрос. Что еще предусмотрено для облегчения поиска полыньи?
– У
– Все это звучит великолепно, Николай Сергеевич, – теперь наступила моя очередь задавать умные вопросы, – но меня уже больше интересует не столько проблема всплытия, сколько эксплуатация ЗУРО – зенитного управляемого ракетного оружия. На подводных лодках Советского Союза и стран содружества, впрочем, и у империалистов, ничего подобного нет. Или я не прав?
– Я отвечу, – вклинился Иванов. – Открою вам маленькую военную тайну. Мы скопировали систему ЗУРО с английской «Слэм», разрабатываемой фирмой «Виккерс» на основе войскового ЗРК «Блоупайп» для планируемого вооружения подводных лодок. В отличие от шестиконтейнерной английской, наша будет похожа на «Стрелу», состоящую на вооружении надводных кораблей ВМФ. Пусковая установка и станция обнаружения целей будут находиться на выдвижной телескопической мачте с гидроприводом, а в походном положении – в рубке. Внутри мачты находится транспортер оригинальной конструкции. Он предназначен для подачи ракет класса «корабль – воздух». Предвижу ваш вопрос о специалистах по ЗУРО. Они уже отобраны и проходят легководолазную подготовку в Ленинградском учебном центре подводного плавания, так как ранее проходили службу на надводных кораблях. Сами понимаете, подводник и надводник – это не одно и то же.
– Но для стрельбы подобного рода ракет станция обнаружения целей начнет излучать, – не унимался я, – одно ее включение, и радиоразведка противника будет «на ушах»! Они нас засекут, а те, кому положено, уничтожат. Как быть, Павел Васильевич? Вопрос конкретно к вам.
– Согласен, вопрос серьезен. Но если смотреть шире, то вы поймете – старт девяносто шести баллистических ракет не останется незамеченным для супостата. Главное назначение ЗУРО, а точнее сказать, ЗРБ – зенитной ракетной батареи – сбивать во время старта баллистических ракет все пролетающее рядом в радиусе тридцати километров. Ее скорострельности и запасу ракет позавидует любой надводный корабль, аналогов в мире нет. Мы провели успешные испытания на полигоне ВМФ на черноморском побережье, после которых Устинов затребовал береговой вариант ЗРБ для охраны Кремля. У вас ЗРБ будет задействоваться при каждом учебном пуске баллистической ракеты. Вы можете стрелять и из-под воды, но глубина погружения при этом не должна превышать тридцать метров.
– В принципе, по платформе все ясно, Пал Силыч.
Иванов улыбнулся, потому что я назвал его так, как было когда-то заведено промеж командиров, и ему это нравилось. «Пол» – понятно, Павел, а «Силач» – не столько Васильевич, сколько его диковинная сила рук. Вновь назначенные командиры лодок удивлялись, когда после представления по команде комдив предлагал помериться в армреслинге. Получив краткую характеристику – «Слабак!», изумленный новичок ретировался. Бывали, конечно, исключения, и таким исключением стал однажды ваш покорный слуга. «Еще поборемся», – сказал поверженный Пал Силыч, но больше со мной не тягался. Особенно, когда узнал, что во время одной из швартовок я, прокричав: «Реверс!!!», то есть аварийную дачу заднего хода с переднего, отбросил начальника штаба дивизии метра на три от «Каштана» – переговорного устройства с центральным постом, – когда тот попытался мой «реверс!!!» отменить. Позже, на разборе «полетов», выяснили – я был прав, но НШ – начальник штаба – затаил на меня зло. Жду последствий…