Подводный фронт
Шрифт:
Специалистам отдела подводного плавания, в частности, была поставлена совершенно конкретная задача: вместе со штабом бригады подплава и штабом ВВС флота спланировать и провести в конце марта первую совместную операцию подводных лодок и флотской авиации против конвоев противника.
Еще не так давно ни о чем подобном мы и мечтать не могли. За достижение считали единичные случаи наведения подводных лодок или самолетов на цели. Но теперь положение существенно изменилось. Продолжала укрепляться бригада подводных лодок. Значительно усилилась и наша авиация. Теперь в ее составе насчитывалось почти три сотни самолетов. Масштабы деятельности флотской авиации на вражеских коммуникациях резко возросли. Враг потерял господство в воздухе. Теперь важно было как можно эффективнее использовать это обстоятельство для нанесения ударов по вражеским перевозкам.
В процессе подготовки к совместным действиям мне довелось неоднократно встречаться с командующим ВВС флота генерал-лейтенантом авиации А. X. Андреевым, который в начале года сменил на этом посту А. А. Кузнецова. Это был талантливый, смелый летчик. Несмотря на то что Андреев занимал столь высокий пост, он постоянно сам принимал участие в боевых вылетах, показывал пример личного мужества и ратного мастерства.
Под стать командующему был и его начальник штаба — генерал-майор авиации Е. Н. Преображенский. На груди у этого генерала сверкала Золотая Звезда Героя, которую он получил на Балтике за руководство отважными налетами наших бомбардировщиков на Берлин в августе — сентябре 1941 года и личное участие в них.
План операции был подготовлен в короткие сроки. Провести ее решили 29 марта в районе Варангер-фьорда и Тана-фьорда. Анализ данных разведки показывал, что именно здесь в это время наиболее вероятно появление вражеских конвоев. На первый раз сверхсложных задач мы перед собой не ставили. Приходилось учитывать и недостаток опыта совместных действий, и то, что по-прежнему имелось много трудностей в организации связи между самолетами и подводными лодками. На подводных лодках все еще не имелось перископных антенн, принимать радиограммы они могли только в надводном положении. Днем в светлое время это практически исключалось. Между тем для действий авиации наиболее благоприятным было именно дневное время.
Прикинув все «за» и «против», мы пришли к такому варианту: подводные лодки заранее развертываются в своих маневренных районах, самолеты-торпедоносцы и бомбардировщики находятся на аэродромах в полной боевой готовности. С обнаружением вражеского конвоя подводные лодки наносят удар по нему, а затем при первой же возможности сообщают данные о нем в базу. Авиаторы должны продолжить начатое подводниками…
И вот настало 29 марта. День выдался по-настоящему весенний — ясный, солнечный. Это уже поднимало настроение: значит, погода летная, видимость хорошая, есть все надежды на успех. Ранним утром я созвонился с авиаторами. Мы уточнили напоследок кое-какие детали, пожелали друг другу удачи, и затем я перешел из здания штаба па ФКП флота. Здесь уже были командующий флотом и начальник штаба. На видном месте висела большая карта, на которой была нанесена вся обстановка.
В четырех трапециевидных маневренных районах — подводные лодки. Ближнюю позицию в Варангер-фьорде заняла «М-122». Командир — капитан-лейтенант П. В. Шипин. Тот самый Павел Васильевич Шипин, который служил помощником на «Щ-403» и после трагической потери ее командира С. И. Коваленко привел израненную «щуку» в базу. Тогда он был совсем молодым помощником. Но на войне люди быстро мужают. За год с небольшим Шипин заметно вырос, набрался опыта, проявил себя в последующих походах с самой лучшей стороны. И вот теперь ему доверили командирскую должность.
Новый командир выводил в тот день и вторую лодку — «С-101», которая заняла позицию в районе Конгс-фьорда. Ее возглавлял капитан 3 ранга П. И. Егоров — однофамилец бывшего командира «М-174». Тут, правда, была несколько иная история. Павел Ильич — старый, опытный подводник. Участник финской кампании. До войны закончил академию и был направлен в штаб Северного флота. Но штабной службой Егоров тяготился и постоянно просился на лодку. А тут образовалась командирская вакансия на «С-101». До этого дела у экипажа «эски» шли неважно: за пять походов, которые совершила она под командованием капитана 3 ранга В. И. Векке, только однажды удалось добиться успеха. К тому же лодка то и дело попадала в какие-то немыслимые переделки: то ее по ошибке бомбила своя авиация, то союзные корабли… Чтобы переломить эту полосу невезения, поднять дух в экипаже, решили сменить командира. Естественно, в таких обстоятельствах нужен был человек бывалый и волевой. Таковым командование флота и сочло П. И. Егорова, и, как показали дальнейшие события, вполне оправданно.
В соседнем с «С-101» районе — у Вардё — патрулировала «С-55» под командованием капитана 3 ранга Л. М. Сушкина. Не прошло еще и трех недель, как эта лодка завершила тяжелейший переход с Тихого океана на Север, а уже было решено отправить ее в боевой поход. Первую из тихоокеанского пополнения. Все вновь прибывшие лодки мы подвергали самым взыскательным проверкам — и на предмет технического состояния, и на предмет обучеиности командира и экипажа. «С-55» показала себя в ходе них с самой лучшей стороны: экипаж уверенно выполнял все вводные. Оставалось только удивляться, как удалось Л. М. Сушкину, несмотря на все тяготы многомесячного перехода, сохранить столь высокую боеспособность корабля и людей.
Командир «пятьдесят пятой» вообще производил очень хорошее впечатление своей обстоятельностью, рассудительностью, дотошностью. В один из первых дней после прибытия на Север он подошел ко мне с комплектом фотографий фашистских конвоев, заснятых с воздуха, с циркулем и тетрадью, испещренной расчетами. Оказывается, Лев Михайлович сразу же, без раскачки, взялся за поиск наиболее эффективных способов атак по вражеским конвоям, и особенно волновало его, как можно уверенно добиваться дуплетов — одновременного поражения сразу двух целей одним торпедным залпом. Такие изыскания Сушкина меня от души порадовали, и я ему посоветовал изучить глубже опыт уже совершенных дуплетов С.И.Коваленко, Л.И.Городничего, Н. А. Лунина, В. Ф. Таммана.
Кроме упомянутых трех лодок участвовала в операции и «К-3». Она расположилась дальше всех — у мыса Нордкап. Судя по складывавшейся тогда обстановке, появление вражеских конвоев здесь было наименее вероятно. Сразу скажу, что так и случилось — «катюша» единственная из всех никого не встретила, оказалась в стороне от событий. К сожалению, этот поход стал одной из последних страниц биографии «К-3». Ненадолго пережила «тройка» свою напарницу по групповому походу — «К-22». Из следующего похода она не вернулась. Навечно остались в пучине морской командир «К-3» К.И.Малофеев, замполит В. И. Медведицкий, другие наши боевые товарищи.
Но эта горькая весть пришла позже. А тогда, 29 марта, день выдался, в общем-то, весьма удачным. Поначалу, правда, пришлось поволноваться. По разведданным, полученным из Киркенеса, утром должен был выйти фашистский конвой. «М-122» сторожила его на выходе из гавани. Однако прошел час, другой, третий, время к полудню, а никаких известий от «малютки» не поступало. Но вот наконец радиограмма пришла, и все прояснилось: П В. Шипин, оказывается, как и предполагалось, встретил конвой и удачно атаковал один из транспортов, но фашисты очень усердно принялись преследовать «М-122», забрасывать ее глубинными бомбами. В течение трех часов она не могла всплыть и передать донесение. И вот только теперь это удалось.