Подводный патруль
Шрифт:
– Но мы не успеем, сэр, – попытался возразить офицер, – там уже будет некого спасать…
– Повторите приказ, – потребовал начальник.
– Сэр, разрешите попытаться пробиться к месту катастрофы субмарины самостоятельно? Я готов взять на себя такой риск, сэр. И весь экипаж готов.
– Я не хочу, чтобы к сотне подводников добавились еще сорок человек вашего экипажа! – взорвался старший по званию. – Следуйте прежним курсом. Повторите приказ.
– Есть следовать прежним курсом, сэр, – ответил офицер сквозь сжатые зубы. – Конец связи. – Он снял наушники и медленно повернулся к Говарду: – Советую вам поскорее убраться с моего судна, – посоветовал он таким тоном, от которого у нефтедобытчика по спине побежали мурашки. – А то, не ровен час, за борт случайно упадете… – нехорошо пообещал он и, толкнув плечом стоящего на пути магната, вышел из помещения.
– Что это еще за угрозы? – негромко, обращаясь скорее к вахтенному офицеру связи, чем к вышедшему командиру, произнес Говард. – У каждого своя работа и свои интересы. Кто шел служить на подводную лодку, знал, на что идет и чем рискует. Так что… – Александер неопределенно пожал плечами и тоже вышел в коридор. – Мэт, пойдемте в вашу каюту, – предложил мистер Говард, на всякий случай подозрительно осматривая коридор. – А вы знаете, Мэт… это даже хорошо, что русского экипажа на батискафе не оказалось. Не убивать же их, в самом деле, – продолжал болтать мистер Говард, хотя никто от него не требовал никакой информации. Скорее, нефтяной магнат говорил от излишнего перевозбуждения. Просто ему необходимо было выговориться. – Скажем, пилота батискафа и третьего члена экипажа, доктора, нам наверняка удалось бы привлечь на свою сторону. В крайнем случае – перекупить. А вот академик Коноваленко, судя по справкам, которые я о нем наводил, человек довольно известный в научном мире, он со своими принципами и, что самое паршивое в данной ситуации, – патриот до мозга костей. С ним наверняка возникли бы трудности. Мэт, у вас есть хорошее спиртное? – поинтересовался Говард, когда оба сотрудника компании «Шелл» оказались в каюте геологоразведчика.
– Ирландский виски, – швед простодушно моргнул глазами.
– Годится, – кивнул нефтяной магнат, давая тем самым указания к действию. – А теперь мы вообще можем никому не сообщать, что батискаф оказался в наших руках… Утонул – и все. Как говорится – концы в воду. – Он залпом выпил наполненный на четверть стакан и протянул посуду за следующей дозой, пояснив: – Надо снять небольшой стресс.
– А почему вы, мистер Говард, были против перехода через ледяное поле? – простодушно поинтересовался швед. – Я, конечно, знаю, что это довольно опасно, но ведь это не сплошной лед. Вполне вероятно, что можно и уклониться от столкновения с крупными айсбергами.
– А мне не нужны вероятности, – хищно усмехнулся слегка захмелевший нефтяной миллионер. – Это судно мне надо, чтобы поднять русский батискаф на борт. Не можем же мы в открытую идти с ним на привязи. Тем более что и русские уже наверняка ищут свое глубоководное детище. По крайней мере, будь я на их месте, я бы побеспокоился о результатах проб. А так мы спокойно его упакуем на борту этого судна, – он щелкнул пальцем по обшивке каюты, – спокойно дойдем до берегов США и передадим глубоководный аппарат в руки наших инженеров. Вместе со всей его оригинальной начинкой, – весело закончил свою патетическую речь представитель нефтяного гиганта.
– Тогда нужно распорядиться, чтобы до нашего прибытия на русском батискафе никто ничего не трогал, – озабоченно произнес швед, поднимаясь с места.
– Успокойтесь, – остановил его Говард, подвигая стакан за очередной порцией виски, – капитан китобоя – наш человек, а не военная тупица. Все необходимые распоряжения я отдал еще перед своим вылетом. И не сомневайтесь: все будет выполнено в точности, как я сказал.
Глава 25
– Товарищи офицеры, мы подходим к американской субмарине. Соблюдаем режим полного молчания, – скорее, на всякий случай, по привычке, чем по необходимости, обратился к экипажу Морской Волк, призывая всех моряков к концентрации внимания. – Все переговоры только в случае крайней необходимости.
Приборы уже давно вывели на экраны продолговатый зеленый пунктир терпящей крушение лодки, и теперь «Адмирал Макаров» медленно погружался с отключенными двигателями, стараясь как можно ближе подойти к лежащему на дне ракетоносцу.
На памяти экипажа российской секретной субмарины бывали, конечно, случаи, когда в целях отработки боевых задач и повышения мастерства командир приказывал поднырнуть под брюхо какого-нибудь военного (лучше – флагманского) корабля из соединения судов стран НАТО и таким способом пропутешествовать по морям не один десяток миль. Тренировка была что надо! Однажды таким способом даже переплыли Панамский канал. Правда, под сухогрузом. Но тогда ставились задачи не противодействовать обнаружению, а не столкнуться в крайне тесном пространстве. Морской Волк вообще был горазд на подобные выходки, по-суворовски считая, что учиться надо в любой ситуации. Так сказать: «Тяжело в учении – легко в бою». И полученные навыки ох как часто помогали команде «Адмирала Макарова» выйти из самых щекотливых положений.
Гибнущая американская подводная лодка для секретной мини-субмарины явной опасности, конечно, не представляла, но на всякий случай лишняя перестраховка не помешает. В такой ситуации нужно быть готовым ко всему. Даже вовремя дать стрекача. Потому мало ли у кого из американских матросов или офицеров в условиях кислородного голодания и сильнейшего психического напряжения может снести крышу? И кто тогда поручится за действия и маневры гигантской, в сравнении с нашей мини-субмариной, подводной лодкой, начиненной ядерным арсеналом? Может, кто-то не захочет погибать один и, обозленный на весь мир, решит устроить последний прощальный фейерверк всему человечеству? В истории подводного флота бывали в том числе и подобные случаи. Правда, пока что бог людскую расу миловал…
«Макаров» все еще медленно опускался прямо на американскую субмарину. Когда же до столкновения оставалось не более десятка-другого метров, российский корабль завис над стальным корпусом ракетоносца.
– Николай Давыдович, выпускайте аппарат слежения, – распорядился командир, и через десяток секунд небольшой зонд на гибком тросе отделился от борта «Адмирала Макарова».
Морской Волк, как и все члены его экипажа, слышал, конечно, переговоры между корветом и лежащей на дне лодкой и мог догадываться о состоянии дел, но только весьма приблизительно. Следовало самим оценить и степень повреждения, и возможность помощи, и, следовательно, узловые места оплетки тросами, в которую так неуклюже попались американские подводники.
Внизу под лучом мощного прожектора показался корпус стального гиганта, в утробе которого задыхалась по меньшей мере сотня человек. Вид у субмарины и в самом деле был жалкий. Словно тело раненого кита, запутавшегося в прочных рыбацких сетях и лишенного возможности всплыть на поверхность для глотка живительного воздуха, стальная подводная махина беспомощно лежала на дне, сильно накренившись на правый борт, опутанная стальными тросами.
– Самый малый вперед, – негромко приказал Морской Волк, и «Макаров» послушно двинулся вдоль места трагедии. Даже мощный прожектор не высвечивал в кромешной темноте всю картину катастрофы, поэтому надо было не раз и не два пройти над субмариной, чтобы точно определить и положение американцев, и тем паче те точки, в которых предстояло работать мини-субмарине.
Хоть по размерам «Адмирал Макаров» скорее напоминал батискаф, чем боевое подводное судно, однако для научных исследований он никак не был предназначен. Камера внешнего наблюдения на мини-субмарине была одна, поэтому и времени на оценку ситуации потребовалось больше, чем трем американским видеозондам. Однако постепенно картина прояснилась и для Морского Волка, и для остальных членов экипажа. Мониторы, на которые передавалось изображение с видеокамеры, были установлены в каждом отсеке мини-субмарины.