Подводный саркофаг, или История никелированной совы
Шрифт:
Прохожих во дворе почти не было. У подъезда Вероника замедлила шаг. Внезапно из-за припаркованной машины выскочила сутулая фигура в длинном пальто и в кепке, нахлобученной на глаза, и устремилась к ней. Вероника охнула и попятилась назад, к арке, за которой светился огнями Комсомольский проспект.
– Не пугайтесь, это я, Силуянов Антон Борисович... Я к вам по важному делу...
– Что вам надо?
– дрожащим голосом спросила Белявская.
– Вы караулили меня здесь?
– Видите ли, я не решался вам позвонить, поскольку у меня такое дело, о котором лучше поговорить с глазу на глаз.
Отдышавшись,
– Какое дело?
– Помешкав, она продолжила движение к подъезду.
– Прошу вас уделить мне пару минут. Хотя бы в память о вашем покойном отце, Дыбове Кирилле Николаевиче...
Голос у отцовского сослуживца был глуховатый и торжественный. Вероника удивилась - даже не столько просьбе, сколько интонации, с которой она была произнесена.
– Видите ли, дорогая Вероника Кирилловна. Я в своё время так уважал вашего покойного батюшку, так тесно был с ним связан, что не могу не обратиться к вам с этой просьбой...
– Да какой просьбой, господи?
– Вероника Кирилловна, дорогая, - прокашлявшись, заговорил Силуянов ещё торжественней.
– У меня нет ничего, что напоминало бы мне о моём покойном друге, и в связи с этим уважьте, не откажите в покорной просьбе. Дайте мне одну вещь, которая напоминала бы о нём...
– Майор снял кепку и приложил её к груди.
– Эта вещь для вас бесполезна, вы с лёгкостью можете с ней расстаться, а для меня это память о человеке, которому однажды - вы не поверите - я спас жизнь... Дело было во время шторма...
– Да верю я вам, верю, - Белявская наконец добралась до подъезда.
– Что вы всё-таки хотите? Какую вещь?
– Статуэтку совы, Вероника Кирилловна, - ответил Силуянов, поднимая на неё воспалённые глаза.
– Она будет вечно напоминать мне о вашем отце, о тех днях, когда мы работали с ним рука об руку... Я помню эту статуэтку. Кирилл Николаевич показывал мне её незадолго до своей трагической гибели и обещал подарить, но так и не успел...
– Выдержав для значительности паузу, Силуянов продолжал выдавать заранее приготовленную ложь: - Он мне уже дал её. Возьми, говорит, на память. Я же помню, Антон, как ты спас мне жизнь... Возьми, хоть этим я тебя отблагодарю... А тут мне срочный вызов из райкома, неотложное задание, я говорю: спасибо, Кирилл, скоро освобожусь, тогда зайду к тебе за ней... Но мне пришлось уехать из Москвы на целых три месяца. А когда вернулся - его уже не было с нами...
От Силуянова исходил характерный для хронических алкоголиков запах мочи и перегара. Белявская с трудом удерживалась от брезгливой гримасы. Этот отцовский сослуживец, похожий на бомжа, ещё тогда, во время застолья, не понравился ей. Зная, что его привёл Гришухин, она собиралась поподробнее расспросить о нём Вадима Викторовича, но в тот день в суматохе забыла об этом. И вот сейчас, оказавшись с Силуяновым наедине, Вероника жалела, что ничего не узнала о нём. А главное - она не понимала, зачем ему понадобилось караулить её здесь и затевать разговор о какой-то чепухе. Скорее всего, статуэтка - это только предлог. На самом деле ему нужно что-то другое.
– Не думаю, что мать захочет с ней расстаться...
– Это память об адмирале советского флота Кирилле Николаевиче Дыбове!
– с чувством проговорил Силуянов.
– Память, которая дорога не только вашей матери, но и другим людям!
– Он заглянул Белявской в глаза.
– Уступите. Я готов заплатить.
По его тёмно-серому лицу текли дождевые капли.
"Странно, - подумала она.
– Алкаш собирается купить такую дорогую вещь... Зачем она ему? И откуда у него деньги на её покупку?"
– Я дам за неё пятьсот рублей, - прогудел отставной майор.
– Что?
– Белявская возмущённо вздрогнула.
– Пятьсот рублей за немецкий антиквариат? Вы шутите! Впрочем, я в любом случае не смогу продать статуэтку. Вещь принадлежит матери.
Она потыкала пальцем в кнопки домофона и наклонилась к приёмнику:
– Леонид, это я.
– Голубушка, ради светлой памяти вашего покойного отца!
– Силуянов остановился за её спиной.
"С чего она взяла, что сова - немецкая?
– носилось в его мыслях.
– Цену набивает, дура..."
– Вы обратитесь лучше к самой Зинаиде Михайловне, - обернулась к нему Вероника, которая ни минуты не сомневалась, что мать со статуэткой не расстанется, тем более за какие-то жалкие пятьсот рублей.
– Лично я ничем не могу вам помочь.
– Как не можете? Почему?
– Глаза Силуянова бегали, он поминутно вытирал ладонями лицо.
– Родная моя... Ради светлой памяти... Так и быть, дам семьсот... тридцать! Прямо сейчас!
– Даже разговаривать не хочу на эту тему,
– Семьсот тридцать рублей, больше вам никто не даст!
– взмолился Силуянов.
– Вы хоть знаете, уважаемый, сколько стоит такая вещь?
Силуянов замер.
– Сколько?
– Не одну сотню долларов, - ответила Белявская, изобразив самую любезную улыбку.
– Но вы позвоните Зинаиде Михайловне, когда она выйдет из больницы. Может, она вам её так, бесплатно, отдаст, - прибавила она с сарказмом и раскрыла дверь.
– За мной не идите.
Силуянов несколько минут стоял в глубокой задумчивости, а потом побрел к арке. Семьсот тридцать рублей - это всё, что у него было.
По правде сказать, он не ожидал, что Вероника запросит за сову так много. Ему казалось, что пяти сотен за какую-то паршивую металлическую статуэтку хватит за глаза.
После посещения квартиры контр-адмиральской вдовы он потерял покой и сон. Мысль о секретном передатчике преследовала его неотступно. Как ни удивительно, но передатчик работал! Сигнал был принял на подлодке, об этом свидетельствовала зажёгшаяся зеленая лампа. Уж кому, как не Силуянову, было знать, что если бы он ещё раз, спустя минуту, нажал на кнопку, то субмарина, прячущаяся где-то на просторах Тихого океана, выдала бы мощный сокрушительный залп по Америке, который наверняка привёл бы к катастрофическим последствиям для всей планеты. Американские противовоздушные силы, конечно, не смогли бы отразить внезапную ядерную атаку, но они, благодаря спутниковому слежению, вычислили бы, откуда ракеты были выпущены, обнаружили бы советскую подлодку и тут же обрушили свои ракеты на Москву и российские города. Возможно, у России после этого хватило бы сил нанести ответный удар. Америка ответила бы новым залпом, и всю планету окончательно накрыло бы радиоактивное облако.