Подземелье для Феи
Шрифт:
Взять, удивиться, что у меня это получилось, приложить ко лбу, заорать от дикой боли, услышать удивленные вздохи от Хранительниц… и потерять сознание.
Блин, да сколько можно уже?!!
— Убейте меня-я-я… — Голова раскалывалась, как проклятая, так что даже стонать было больно.
— Хозяйка? Хозяйка! Хозя-я-яйка-а-а!!! — Радостное пищание от Че, а я начинаю стонать с новой силой, не сумев выдержать его писклявого энтузиазма.
— Молчи-и-и…
— Да-да… да-да… нате. — Зачастив и ткнув мне в руки бутыль, надеюсь с обезбаливающим, чертенок прошептал. — А вы где так долго были?
Глоток,
— Насколько долго?
— Сутки.
— Хм… — Странно. А по моим воспоминаниям, если только это не очередной бред, меня не было всего час-другой. — Где все?
— Здесь. — Недовольный ответ от Чена, появившегося всего в двух метрах от меня, а затем пристальный изучающий взгляд. — Где была?
Решив оставить его вопрос без ответа, просто закрыла глаза обратно — не могу видеть его наглую, требовательную рожу. Как же меня раздражают подобные типы — судя по властности и высокомерию, он далеко не последняя пешка во всей этой истории. И мы с братом для него всего лишь досадная помеха, без которой увы, он не может.
Странные мысли, словно не мои, проносились в голове, так что пришлось даже нахмуриться. Это не мои мысли! Это не мои рассуждения! Это…
Распахнуть глаза, чтобы заметить его недовольный взгляд и мысленно представить, как я медленно выдергиваю волосок за волоском из его чрезвычайно волосатых ног. А он даже не поморщился, лишь стал еще более хмурым и задумчивым.
Шальная догадка…
— Че, ты слышишь мои мысли?
— Нет, хозяйка. На вас экран, причем абсолютно непроницаемый. — Странное благоговение, а я начинаю лихорадочно ощупывать лоб в поисках того самого шарика. Быть не может…
— Где ты была?
— Отвали. — Поморщившись на его требовательный тон, но порадовавшись, что кажется никаких новых украшений (допустим сиреневый шар во лбу) я не приобрела, нашла взглядом спящего брата. — Что с ним?
— Спит. Повторяю, где ты была?! — Голос псевдочерта стал напряженнее, а в глазах промелькнуло раздражение.
— Повторяю — ОТВАЛИ! — Резко вскинув левую руку, когда он подался ко мне, зло процедила. — Не беси меня, рогатый!
— Иначе? — Высокомерно вскинутая бровь, а я не говоря ни слова, просто сжимаю пальцы и стреляю очередью, целясь преимущественно в лицо.
Причем не огнем, а самой обычной краской. Сиреневой краской. Люблю сиреневый! Лучше конечно фиолетовый… послушно моим мыслям, краска тут же сменилась на фиолетовую, а яростное рычание черта стало еще громче и уже через секунду я висела над краем, удерживаемая только его рукой, сжимающей мое горло. Вторая рука сжимала мое запястье, отводя от раскрашенного лица.
— Истеричная дура!
— Самовлюбленный козё… — Давление на шею стало сильнее, так что не только говорить, дышать стало проблематично.
Пришлось начать пинаться, а свободной рукой попробовать расцарапать его наглую рожу. Вот только увы, он оказался прав — силы были слишком не равны и встряхнув меня так, что клацнули зубы, Чен отшвырнул меня на подстилку, процедив:
— Еще и бешеная! Выпей успокоительного, идиотка!
— Мразь… — Потирая ушибленный зад и бедро, приказала себе не реветь, так как нервные и злые слезы обиды просто таки рвались наружу. Вместо этого, отвернулась и, закопавшись в свой
Мда… даже приключения у меня и те, дурные. Реальность, сон или бред? Кто ответит и как понять? И почему так много сиреневого…
Не знаю, что делал Чен, пока я ела, отвернувшись в противоположную сторону, но Че подошел незаметно и, состряпав извиняющуюся мордашку, выудил из аптечки мазь:
— Это от синяков… хозяйка, извините, но я… я не могу против него… он Старший, а я… я всего лишь черт…
— Проехали. — Поморщившись на его лепет, отмахнулась, а по его напряженному и бегающему взгляду поняла, что мои вопросы останутся без ответа. — Время покажет, кто есть кто. Что с моим братом?
Доев и теперь размазывая прохладную мазь по шее, слушала объяснения чертенка, что с Санычем почти все в порядке, Чен, когда я потеряла сознание, наложил на него лечебный сон и теперь по прошествии суток, благодаря магическим лекарствам, рана почти затянулась, стоит лишь сменить повязку, да носить ее, пока не наросла новая кожа, да лучше надеть одежду, чтобы уберечь тело от повторных подобных "встреч" с желающими нами подзакусить.
— Мы спечемся в собственном соку.
— А ты предпочитаешь умереть от яда или зубов? — Язвительное от так и не ушедшего никуда Чена, а я просто игнорирую его реплику, предпочитая заняться сбором рюкзака, но все же не став закатывать брюки, спрятав ноги. Куртку я надеть не решилась — я и в футболке уже жарюсь, что будет, когда я надену плотную куртку? Даже подумать не берусь!
— Че, буди Саньку, пора идти дальше. — Да, я не собираюсь разговаривать с этим недочертом. Раз уж я не могу от него отделаться, я буду делать вид, что его не существует.
— Да-да… — Неуверенный взгляд на меня, тоскливый на Чена и я вижу, что мелкий не знает, что делать.
Благо у Чена хватило мозгов заняться этим самому и не проверять величину моей выдержки и терпения — разбудив брата и сменив ему повязку, он проконтролировал, чтобы тот выпил и съел все необходимое, оделся, а затем, снова став невидимым, спустил нас вниз, причем на этот раз его рук на себе я не почувствовала, лишь воздух стал плотнее, а я как будто сама полетела вниз.
Прекрасно! Еще бы и дальше молчал и не отсвечивал, и будет все идеально!
Саныч же, не знаю каким местом прочуяв, что пока он спал, мы успели выйти на нешуточный конфликт с Ченом, на удивление вопросов не задавал, но стал еще более задумчив и собран. И это тоже хорошо. Я сама разберусь. Всему свое время.
Да, он был неправ, когда вспылил и вывел их более или менее мирное противостояние на конфликт. Да, он был тысячу раз неправ, когда поднял руку на женщину. Но как же она его бесит! Когда он слышал все ее мысли, он хоть немного мог контролировать и ее и себя, оставаясь язвительно-нейтральным, может даже посмеиваясь над ее такими обычными женскими желаниями, не находя в них для себя ничего нового и необычного.