Подземелья Эйтана
Шрифт:
– Все дело в том, – объяснил Ариэлле Слепой Библиотекарь, – что со временем оказался утрачен первоначальный смысл выражения «Золотой век». Это вовсе не значит, что с наступлением Золотого века все будут есть и спать на золоте, как обезумевшие драконы. Нет! Золотой век наступит тогда, когда золото перестанет иметь ту власть над людьми, которое оно имеет сейчас. Золото перестанет отравлять разум и души и станет просто металлом, из которого можно делать красивые безделушки.
– Но золото является универсальным денежным эквивалентом. – Ариэлла возражала отшельнику вовсе не потому, что была с ним не согласна, – она хотела услышать доводы мудреца.
– Эквивалентом чего является золото? – усмехнулся Слепой Библиотекарь. – Мудрости? Доброты? Справедливости? Быть может, тот, у кого много золота, знает что-то, чего не знает никто другой? Нищий, просящий подаяния на базарной пощади, может оказаться во сто крат умнее и щедрее богача, пожалевшего для него медную монету. Вот! – двумя сложенными вместе пальцами Хесроб постучал себя по лбу. – Вот единственный универсальный эквивалент, по которому можно судить о человеке. При этом, конечно, не стоит забывать о том, что разум должен дополняться чувствами. Бесчувственный гений ничем не лучше сентиментального дурака.
Когда герои привели себя в порядок и пришла пора прощаться, отшельник взял руки Ариэллы в свои и сказал:
– Запомни, что я скажу тебе, девочка. Первое: магия сильна, но не всесильна. Второе: для того чтобы что-то увидеть во тьме, нужно погасить свет… Запомнила?
– Конечно. – Ариэлла улыбнулась и поцеловала отшельника в морщинистую щеку.
– О! – блаженно закатил глаза Хесроб. – Нужно непременно оставить на стене запись о сегодняшнем дне!
– Только не забудь потом, что это был за день, – усмехнулся довольный Веспер.
– О, разве такое забудешь! – Отшельник проводил Ариэллу долгим взглядом.
– Еще бы, – согласился дварф. – Не каждый день увидишь, как непобедимый Веспер Голдхейм одним ударом заваливает невидимый псевдогриб!
Отсалютовав отшельнику секирой, гордый дварф первым шагнул в темный проход.
Следом за ним, махнув на прощанье рукой, покинула пещеру отшельника Ариэлла.
– Может, помочь камень на место поставить? – предложил на всякий случай Терваль.
– Да ладно, – усмехнулся Слепой Библиотекарь. – Надо будет, сам управлюсь. Вы лучше за своей рыжей присматривайте.
– А что с ней не так? – насторожился Лигон.
– С ней все в порядке, кроме одного – она слишком доверяет магии.
– Разве магия – это плохо?
– Магия – это очень хорошо. Если помимо нее знаешь еще что-то.
Глава 22
Система пещерных ходов, о которой говорил Слепой Библиотекарь, оказалась не очень сложной. Но дорога вышла не близкой – чтобы добраться до места, странникам потребовалось без малого три дня. Запасы еды к тому времени совсем оскудели, и, к вящему недовольству Веспера, путникам приходилось обходиться размоченными в воде черствыми лепешками, которыми их снабдили в обители Белой Воды.
– Это не еда, – твердил дварф, пережевывая размокшую лепешку. На лице его при этом сменяли друг друга выражения крайнего недовольства, недоумения и гадливости. – Совсем не еда…
– Отшельники годами питались одними этими лепешками, – попытался как-то приободрить его Ванфар.
– Я не отшельник, – волком глядел на авира Веспер. – Я – дварф! И для нормальной деятельности моего организма необходимы мясо и эль! Иначе я вконец ослабну. И, может быть, даже умру.
Как только Веспер подумал о собственной трагической кончине, лицо его приобрело выражение крайней грусти. Он будто заранее, со всем миром заодно, скорбел о безвременном уходе из жизни замечательного дварфа Веспера Голдхейма, всеми любимого героя и просто отличного малого.
Ворота, закрывающие вход в подземное убежище Каддара Неведомого, они увидели, только когда подошли к ним вплотную. Вернее, увидели-то они их издали, только не сразу поняли, что это именно то, что они ищут. Слепой Библиотекарь называл вход в руины воротами, в то время как на деле это оказался огромный черный монолит с грубо обработанной поверхностью. То, что это своеобразная дверь, можно было догадаться, лишь разглядев щели по ее периметру, настолько узкие, что в них невозможно было даже лезвие ножа просунуть.
Ариэлла направила свет на черную, будто бездна, плиту. Ни надписей, ни каких-либо знаков. Рыжеволосая приложила к плите ладонь. Холодная, как и должна быть.
– Ну, и чего мы ждем? – поинтересовался Веспер. – Хесроб сказал тебе слово!
– Ты тоже его знаешь, – не оборачиваясь, ответила Ариэлла. – Вот и скажи.
– Не-е, – затряс бородой Веспер. – Ты маг, ты и говори.
Ариэлла глянула на дварфа через плечо.
– А ты что ж, боишься?
– Почему это боюсь? – выпятил грудь Веспер. – Подумаешь, большое дело, слово сказать. Только это – твоя работа. Понимаешь? Я – монстров убиваю, ты – всякие потайные двери открываешь.
– Ал-Атар, – сказала Ариэлла.
И ничего не произошло.
– Может, погромче надо? – предположил Терваль.
– И убедительнее, – добавил Лигон.
Ариэлла приложила ухо к стене. Вслушалась.
– Нет, – покачала головой девушка. – Слово не действует.
– Не может быть, – уверенно произнес Ванфар.
– Почему?
– Слепой Библиотекарь не мог ошибиться.
– Все ошибаются.
– Только не он. Если он сказал слово, значит, оно работает.
– Попробуй сам, – предложила Ариэлла.
Ванфар подошел к плите и медленно провел по ней ладонью. Монолит был обработан очень грубо, и рука монаха чувствовала все неровности поверхности, все ее выступы и впадинки.
– Что будем делать, если дверь не удастся открыть? – спросил Лигон.
Ариэлла молча пожала плечами.
– Веспер, подойди, пожалуйста, – попросил Ванфар.
– Чего еще? – Дварф подошел к монаху.
– Встань поближе к плите.
– Зачем?
– Я хочу забраться тебе на плечи.
– Чего?!