Подземка
Шрифт:
Да. То, се, так и набивается. Это книга по электротехнике, по работе. Это — книга обычная. Я всегда читаю в электричке. Хотя по утрам битком, особо не почитаешь. Вот, это у нас научная фантастика или фэнтэзи… «Черноглазый волшебник Тамур». Хотя чаще всего попадаются детективы. Целыми сериалами вроде «Свёклы».
А вот еще… поддельная купюра 10 000 иен (смеется). Это блокнот с калькулятором. Смотрите! Стоит вынуть из кармана где-нибудь в баре — и девчонки все твои. Проходит на ура. Что еще… зонтик. Лотерейные билеты на следующий тираж. Это — лекарство, это тоже. Узнав о вреде зарина, знакомые только и предлагают всякую всячину — говорят, помогает.
Дальше — «уокмэн», инструкция к нему. Зачем инструкция? А случись что — и как быть? А так спокойно. Из кассет — вальсы Иоганна Штрауса. Езжу на работу под венские вальсы, и душа отдыхает. Хотя по утрам не слушаю. Слушай такое с утра — мозги станут ватными, не до работы (смеется). Что там еще осталось? Ручка, блокнот, футляр под проездной, платок, салфетки…
В тот день я, как и всегда, стоял напротив средней двери третьего вагона. Странный запах появился где-то в районе Акихабара. Двери открываются, и все, естественно, выходят из вагона. Так вот, стоило пассажирам выйти, как этот запах и почувствовался. Смотрю под ноги, а там — пакет. Обернутый в газету, примерно вот такого (показывает руками) размера. Я понял, что запах из него, и собирался пнуть пакет наружу. Но прежде чем я это сделал, в вагон ринулись пассажиры. Разумеется, добраться до пакета я уже не мог. Пришлось ехать вместе с ним до Кодэмматё. Запах жидкости, скорее всего, опасной, подумал я. По газете пошли мокрые пятна. Запах похож на запах масляной зажигалки. Как «Зиппо» или вроде того. Тогда я сообразил, что это не ядовитое, а что-то взрывчатое. Не дай бог чиркнут спичкой.
Окружающие тоже обсуждали запах. Ни с того ни с сего все разом заговорили о запахе. Миновали Акихабару, лужа продолжала растекаться. Прибыли на станцию Кодэмматё, я собирался было пнуть эту штуку, как меня опередил стоявший рядом пассажир. Не сделал бы это он, сделал бы я. Еще на подъезде к Кодэмма мы с ним собирались сделать это. И кто бы ни сделал, странным бы не показалось. Он примерно моего возраста, может, только чуть ниже ростом. По виду — служащий, но лицо его я не запомнил.
Когда поезд отъехал со станции Кодэмма, пассажиры начали кашлять. Кто-то закричал: откройте окно. На полу вагона, словно в бассейне, растекалась жидкость. И я наступил в этот бассейн. Особо ногами не шлепал, но вагон полный, поезд движется, а раз так — ноги двигаются вслед. В конечном итоге так оно и вышло. Нет, на сам пакет я не наступал. Только на жидкость. По правде говоря, я хотел перейти на Кодэмма в другой вагон, но времени не было, и максимум, что мне удалось, — это перейти к задней двери. А, выйдя на платформу, я перешел на одну дверь дальше назад. Переходить в следующие вагоны я уже не успевал.
Когда пересаживался на станции Нингётё на другую систему метро, вокруг показалось темно. Посчитал; что в этом поезде что-то не так, но все люди безмятежно почитывали газеты. Выходит, что-то не то с моими глазами. От Нингётё до Готанды девять станций. Пока ехал, ничего плохого со мной не происходило. Лишь вокруг все рассеянно и тускло.
Когда приехал на работу, запершило в горле. Направился в туалет, промыл глаза, прополоскал рот. В горле какая-то острота. Кашля пока не было. Таким образом, со мной ничего плохого не происходило, а вот другим сотрудникам постепенно становилось плохо. Все надышались впитавшимся в мою одежду зарином. Они пришли раньше меня, у всех темно в глазах. А еще шутят: померк белый свет.
В больницу пошел после того, как наслушался в автомобиле радионовостей. По пути к клиенту заехал в район Тораномон купить сладостей «дайфуку». Вспомнил, что клиент их любит. Я знал один хороший магазин на Тораномон, вот и заехал купить гостинец. В глазах было слегка темно. На радио — шумиха. Зарин, говорят, вещь такая. Почуяв неладное, вернулся на фирму, откуда поехал в больницу связи Канто. Продолжай я ехать по скоростной дороге, наверняка устроил бы аварию. Один из сотрудников фирмы поехал со мной. Я провел в больнице всего день, остальные двое — кто один, кто два. Видимо, из-за портфеля, который пропитался зарином.
Когда выписался, в глазах еще было темновато. В остальном — ничего дурного. На работу пошел сразу после выходных — слабость не прошла, перед глазами пелена. Машину водить не мог. Длилось такое состояние еще недели две.
Всякие другие симптомы проявились через неделю после происшествия. По ночам не сплю. Засыпаю — и тут же открываю глаза. Сон чуткий, забываюсь ненадолго, и просыпаюсь опять. Часам к четырем утра устаю так, что засыпаю, но тогда не могу проснуться утром. Постепенно это привело к бессоннице. Тяжко. И так несколько месяцев кряду.
Просыпаешься утром — а чувства пробуждения нет. Как только удается просыпаться людям с низким давлением? Пожалуй, они ощущают нечто похожее. Глаза открывают, но вставать никак не хотят. У них даже нет мысли, мол, пора вставать. Какое-то время они продолжают лежать и спать. И постепенно приходят в себя. Вот и я — нередко опаздывал на работу. Иногда приходил к обеду.
Пойдешь в больницу — а там ничего нового. Что ни говори, в ответ только лекарств дадут. Болит голова — от боли в голове, болит живот — то-то и то-то. Одним словом, по симптомам. Только и всего. Раз так, проще самому пойти в аптеку и купить баффарин. Но и там сами толком не знают, что делать.
Поэтому у меня не было ни малейшего желания идти в больницу.
Через неделю после происшествия поехал играть в гольф. Состояние прескверное, что делаю — сам не понимаю. Тогда не стал играть. Всем так и сказал: сегодня не в форме. Это ощущение усталости не покидает меня и сегодня, спустя год и четыре месяца. Тело быстро устает. Прямо-таки выбивается из сил. Сейчас я просыпаюсь получше, но даже при этом с мая по июль, когда погода плохая, бывает опять. В такие минуты ничего не поделаешь. Печально.
В конце недели устаешь так, что никуда ехать не хочется. Даже не улицу выходить. Товарищи зазывают поиграть в гольф, так если бы не это — торчал бы целыми днями в четырех стенах. Настолько сильно устаю. Некоторое время даже не мог выпивать. Пью и чувствую — что-то не то. От стакана пива сердце словно выпрыгивает. И что бы ни пил, все невкусно. Отпустило… а когда меня отпустило? С этого лета. Пить начал, но все равно уже не то.
Забываю вещи. Как какой-нибудь старый маразматик. Кажется, в последнее время стало лучше, но что говорил накануне, уже не помню. Кажется, что в одночасье постарел лет на 10-15. Словно уже начал выживать из ума. Может, и это восстановится со временем, но прежнему уже не бывать. Полное восстановление невозможно. И я это понимаю.
Горше всего то, что не видно границ заболевания. Почувствуешь себя неважно на рубеже сезонов, и сам понять не можешь, простуда это, или еще что-нибудь. В больнице толком не объяснить. Можете представить, если думать не обо мне, а о человеке лет на десять старше. Например, играем мы вместе в гольф. Разговариваю с людьми лет на 10-15 старше себя. Степень усталость примерно та же. И если раньше, слыша от них: а-а, устал, — я предлагал повести машину на обратном пути, то сейчас сам так устаю, что не до руля. По молодости мог играть в гольф и три, и четыре дня подряд, а сейчас хочется вернуться домой уже после двух. И еще — я перестал есть скумбрию. Я очень люблю скумбрию, но в последнее время покрываюсь от нее крапивницей. Подсело зрение. Может, это возрастное, но похоже на старческую дальнозоркость.