Подземные воды
Шрифт:
Но рокового удара не последовало и Влад, сжав страх в кулак, медленно попятился, не отрывая взгляд от парящих перед ним оранжевых огней. Подрагивающей рукой он водил в темноте, боясь наткнуться на обожженную плоть, пока не нащупал круглую металлическую ручку. Резко распахнув дверь, он выскочил в коридор. В ванне никого не оказалось. Никаких огней и обугленных тварей, только его собственная отёкшая испуганная физиономия отражалась в зеркале.
Влад взглянул на дверь ванной, где с внутренней стороны на крючке висел его чёрный халат с красной подкладкой и нервно рассмеялся. Всё встало на свои места. Рокот обожал ужасы и мистику, но только до той поры пока они были заключены на страницах книг или экране телевизора. Да и вообще, он не верил в мистику и прочую подобную чепуху, поэтому произошедшее списал на недосып, причудливую
Не успел Влад отдышаться, как прямо на его глазах зеркало в ванной запотело. При этом, окружающая температура резко упала на несколько градусов. На влажной зеркальной поверхности начали появляться замысловатые линии, будто кто-то невидимый водил по ней пальцем. Через некоторое время они слились в одно короткое слово – “смерть”. Рокот аккуратно приблизился к зеркалу, чтоб внимательней осмотреть надпись, и тут же отпрянул. Со стороны зазеркалья в стекло впечаталась растопыренная чёрная пятерня, стирая мокрое послание. Лоснящаяся кожа ладони лопнула, брызнув на зеркало сукровицей с грязно-жёлтыми прожилками гноя. В воздухе колокольчиками зазвенел холодный девичий смех. Остро запахло костром. Краем сознания Рокот подметил, что больше не видит своего отражения, но его это волновало куда меньше, чем медленно вползающая в зеркало чёрная тварь. Вот уже показалось грубое плечо со свисающей лоскутами кожей, оголяющей серое запёкшееся мясо. Зеркало задрожало. Не дожидаясь продолжения, Рокот кубарем выкатился из ванной и захлопнул дверь.
3
Спустя две большие кружки горячего чёрного кофе, Рокот постепенно начал приходить в себя. Вооружившись металлической битой, он около получаса просидел на кухне, настороженно глядя на закрытую дверь, с трепетом ожидая, что вот-вот заскрежещет, поворачиваясь, дверная ручка. Ничего не происходило, из ванной не доносилось ни звука.
Больше нельзя было сваливать случившееся на выходки ещё не проснувшегося сознания или какие-то оптические иллюзии. Он чётко видел, как медленно на зеркале одна за другой появлялись буквы. Влада передёрнуло, когда он вспомнил, как треснула кожа на чёрной руке. И ещё этот неуместный грубый девичий смех. Рокот не знал, как всё это объяснить, хотя бы самому себе. Может он всё-таки допился до чёртиков? Привет, Белка! Сколько он уже не пил? Дня четыре… Так-то самое время. Рокот не знал, что должны чувствовать люди в трясущемся помрачнении. С ним вроде было всё в порядке, если не учитывать галлюцинации. Определённо – галлюцинации. А какие ещё варианты? Ведь если это всё-таки были посланцы потустороннего, вряд ли они стали бы по-детски запугивать его, выводя на зеркале банальное «смерть». Хотя кто их знает этих посланцев? Может там тоже фантазия не у всех плещет через край. Рокот окончательно запутался в своих рассуждениях. Ясно было только одно – вечно сидеть на кухне, ожидая второе пришествие чёрной твари, он не может.
Когда загнанное сердце стало биться параллельно тиканью часов, Влад перехватил покрепче биту в потной ладони, подошёл к ванной и резко распахнул дверь. Никого. Он нажал на выключатель, лампочка загорелась ровным жёлтым светом. Зеркало было заляпано не больше обычного.
Так и не найдя рационального объяснение произошедшему, Рокот попросту выкинул ситуацию из головы, по крайней мере до той поры, пока сверхъестественное посетившее его ванную, не решит зайти на огонёк вновь. Хотя с чего вдруг? Похоже, в этот раз кто-то попросту ошибся адресом.
Взглянув на полку с часами, Рокот цокнул языком, опомнившись. Из-за всей этой мистической свистопляски он совсем забыл, для чего вообще поднялся сегодня в такую рань. Меньше чем через час ему нужно было быть на вокзале. Мысли о новом доме, заставили его на какое-то время забыть об утренних злоключениях. Даже аппетит проснулся. Позавтракав двумя жареными яйцами и вчерашней недоеденной пиццей, запив всё это ещё одной кружкой кофе, Влад торопливо начал собираться на встречу с риэлтором.
Войдя в комнату, он огляделся, осматривая свои скромные хоромы. В былые времена Рокот не расставался с гитарой. Если не репетировал, то попросту перебирал струны в поисках оригинального звучания и в порывах драйва порой выворачивал на усилителе ручку «volume» до максимума. Не все соседи разделяли его любовь к громкой музыке, и Владу пришлось немного модифицировать свою импровизированную
Из мебели в комнате стоял только узкий шкаф для одежды, диван, пустующий комод, тумбочка, на которой расположился большой старенький телевизор и этажерка заваленная книгами различной степени потрёпанности. В углу стояла подставка с гитарами, которые изрядно запылились за долгое время воздержания их хозяина от музицирования.
Всего гитар было три.
Старая отцовская акустическая гитара. В детстве Влад любил подёргать за её нейлоновые струны, извлекая замысловатые гулкие звуки. Возможно, отсюда и растут ноги его страсти к магии нот. Когда мать осознала, что терпение мужа лопнуло, и она осталась без объекта для нападок, денег, да ещё и с дерзким щенком в придачу, она устроила местечковый апокалипсис. Все вещи отца, которые он не успел вывезти, были преданы огню, разрезаны, растоптаны, разбиты. Но гитара каким-то чудом осталась цела, спрятавшись на антресолях за пузатыми чемоданами.
Вторым инструментом была бюджетная копия знаменитой электрогитары Gibson Les Paul, с которой началась его музыкальная карьера. В старших классах, в отличие от своих сверстников, которые вечерами шатались по дворам, с трудом наскребая денег на полтораху пива и набравшись хмельной храбрости, подкатывали к развязным девчонкам, всё свободное время Влад проводил с гитарой. Она стала его лучшей подругой. Вместе они подошли к подножью музыкального Эвереста и шаг за шагом, соскальзывая и оступаясь, поднимались на его вершину. Но для более качественного и интересного выступления требовался инструмент поинтересней.
И вот появилась она – жемчужина его музыкальной коллекции – профессиональная японская гитара цвета воронова крыла, на которой он отыграл почти все концерты на пике славы. Она часто мелькала на фотосессиях группы Heartburn’s в руках брутального бородатого парня. Владу было обидно до слёз, когда однажды проснувшись с раскалывающейся головой, будто нашпигованной железом и засунутой в МРТ сканер, он заметил на передней деке гитары свежие царапины. Память отказывалась открывать тайну прошедшей ночи, и ему пришлось смириться с тем, что он сам увечил гитару. С яркими стикерами она стала смотреться ещё лучше, но Рокот-то знал, что это не украшения, а пластырь, прикрывающий шрамы на лаке.
Он любил свои гитары. И пускай все скажут, что это полный бред, но Влад был уверен, что чем ласковей музыкант обращается со своим инструментом, тем податливей тот становится в его руках.
Пока Рокот метался по квартире, выискивая относительно чистую одежду, телевизор работал фоном. Документальная передача о жизни гималайских медведей, прервалась экстренным выпуском криминальной хроники. Постоянно кто-то кого-то резал, насиловал и истязал. Громкие новости, от которых раньше стоял на ушах весь мегаполис, нынче стали обыденностью. За последние три месяца произошло пять убийств – тоже существенный повод свалить из этого гнилого города, на чьих асфальтовых грядках, подкармливаясь бытовым насилием, алчностью и больными желаниями, активно взращиваются самоубийцы, извращенцы и садисты. А ещё этот новоявленный маньяк, на чьём счету было уже три жертвы, затягивающий на шеях несчастных металлическую гитарную струну. Этакая визитная карточка, из-за которой на каждого музыканта покупающего струны тут же начинали подозрительно коситься, и исподтишка фотографировать на смартфоны. На всякий случай.
Время. Пора было выходить, иначе он опоздает на поезд. Надев чёрные джинсы с тяжёлой цепью, висящей на левом бедре и чёрную же майку с белым значком анархии на груди, Влад сунул в карман немного денег и билет на поезд. На словах репортера “…ударом молотка…”, он выключил телевизор, кинул пульт в сторону дивана и, напялив кеды, окинул напоследок грозным взором свою квартирку, которая уже совсем скоро станет для него чужой.
4
Дорожные пробки сильно подточили позитивный настрой Рокота. Из-за какого-то пергидрольного малолетки с кривым глазомером, не рассчитавшего расстояние и чуть коснувшийся зеркалом своего спорткара бочину тонированного гелика, он чуть не опоздал на поезд.