Подземные воды
Шрифт:
Перепрыгивая через несколько ступенек в подземном переходе, он выскочил на платформу и в последний момент юркнул в закрывающиеся двери вагона, заслужив недовольный взгляд пухленькой проводницы. Едва Влад прошёл из пропахшего дешёвым табаком тамбура в салон, как состав тронулся.
Раздраженный и запыхавшийся он сел на свободное место у окна и осмотрелся. Его попутчиками были в основном пожилые люди с внуками и внучками. Подходил к концу дачный сезон и дачники активно пожинали то, что посеяли. Поездка обещала быть долгой и скучной, поэтому Рокот достал любимые наушники-капельки,
Кто-то потеребил его за плечо. Вздрогнув от неожиданности, Влад отлепился от окна и увидел перед собой плешивого улыбающегося старичка, упакованного в выцветший камуфляжный костюм. За спиной старика болтался внушительный серо-зелёный рюкзак с большой заплатой на протёртом днище. Его морщинистую тонкую кожу густо покрывали темные пигментные пятна. Старичок что-то говорил, но Влад не слышал его из-за наушников.
– Что? – спросил он, освобождая уши.
– Можно здесь присесть? – ответил старичок, указывая правой рукой на свободное место рядом с Рокотом. – Спрашиваю, свободно тут?
– Свободно, – буркнул Рокот, исподлобья посмотрев на невольного попутчика, и хотел снова отвернуться к окну, но не тут-то было.
– В наши дни увидеть молодого человека в пригородной электричке большая редкость, – защебетал старик. – Да ещё в такой ранний час. Нынче ведь все в интернетах сидят или утыкаются на весь божий день в ящик. Кто посостоятельней по курортам ездит, правда, там та же история – тоже в интернетах сидят. Зачем вообще уезжали? У них вся жизнь в этих… в фонах. Мне внук на днях заявил, что хочет стать каким-то блохером. Я спросил, что это за зверь? Звучит как-то не прилично. Он объяснял что-то про какие-то блоки, да я не понял толком ничего. Говорю, может лучше строителем, как батя. Только морщится. Эх, никто не хочет старикам на даче помогать. А мы мрём, как мухи. Ряды ценителей чистого воздуха и русских просторов практически не пополняются, – старик говорил высокопарно с воодушевлением, но все-таки старость брала свое и он, путаясь в хаосе собственных мыслей, не мог уже логично и последовательно высказать случайно подвернувшемуся попутчику всё то, о чём наболело на его древней душе.
Влад предусмотрительно молчал, искоса поглядывая на старика, пока тот не вынудил его вступить в разговор.
– Куда едешь-то?
– В Вязново, – сухо бросил Рокот, понимая, что стал жертвой изголодавшегося по живому общению одинокого старика, который может бесконечно хулить современную молодежь.
– Что-то вроде слышал. Далеко ехать тебе? Хотя не важно. Давай знакомиться! Меня Захар Петрович звать. А тебя как величать? – поинтересовался болтливый старичок, протянув руку.
Рокот пренебрежительно пожал сухую мозолистую ладонь.
– Владислав.
– Как-то ты Владюша одет не по нашей моде. В гости, поди? Там ведь и гадюки в высокой траве, слепни, клещи. В лес в такой одежде не суйся. Хотя бы сапоги высокие добудь, да голову панамой прикрой.
У Рокота не было никакого желания
– Я, конечно, уже далеко не всё в этой жизни понимаю, но кое в чём ещё смыслю, – практически шепотом произнес Захар Петрович и хитро улыбнулся, обнажив вставную челюсть. – И, по-моему, вон та девица в начале вагона, на тебя засматривается. По-крайней мере, уже минут пять неотрывно глядит в нашу сторону и явно не я привлёк её внимание.
Рокот проследил за взглядом Петровича и встретился глазами с рыжей девушкой в неброском белом платье с голубой ленточкой на поясе. Миловидная мордашка, но не более того. Её пронзительный взгляд бесцеремонно сканировал Влада.
– Ух, как глядит! Будь я помоложе… Уж я бы за ней приударил. Ни одного шанса бы тебе не оставил, – раскудахтался старик, аж раскраснелся.
Рокот же не разделял азарта Петровича. От чрезмерного внимания девушки ему стало не по нутру. Она смотрела с немым укором. Так смотрят учителя на самых пропащих учеников, понимая, что единственный оставшийся способ вдолбить что-то в их пустые головы – хорошая порка. Рокота обдало волной холодного воздуха. Неприятные мурашки, холодными коготками вцепились в шею, заставляя шевелиться волосы на загривке.
Девушка глядела в упор, без капли стеснения. Её лицо становилось всё более хмурым: губы сжались в тонкую бескровную линию, в глазах вспыхнули недобрые огоньки, на лбу пролегла суровая морщинка. В конце концов, Рокоту надоело играть в гляделки со странной незнакомкой. Пытаясь абстрагироваться от болтовни Захара Петровича и навязчивого взгляда, он опять отвернулся к окну, рассматривая однотипный пейзаж хвойного тёмного леса под ярким небом умытым ночным дождём. Он вертел в руках провода наушников, но музыку слушать больше не хотелось.
Электричка въехала в туннель. Мимо проносились огни искусственного освещения. Отвернувшись от череды бликов и отблесков ламп, Влад ненароком взглянул на девушку и поперхнулся вдохом. На месте рыжей куколки сидела страшная старуха, в серых лохмотьях и грязно-голубом рваном платке на голове, буравящая его взглядом бельмастых глаз. Её рот скривился, обнажив гнилые пеньки зубов. Редкие седые волосы, выбивающиеся из под платка, сальными прядями ниспадали на рыхлое лицо, придавая старухе ещё более зловещий вид.
Поезд выехал на дневной свет. Рокот моргнул, и перед ним опять сидела молодая девушка, прожигающая в нем дыры глазами, в которых полыхали костры ненависти. Захар Петрович продолжал тараторить про свою молодость и, похоже, не обратил внимания на метаморфозы, происходящие с их соседкой.
– Что за чертовщина сегодня творится? – прошептал Рокот.
– Ты чёй-то сказал? – поинтересовался старичок, стараясь заглянуть Владу в глаза, но не дождался ответа и продолжил свой монолог.
По громкоговорителю объявили: ”Следующая остановка – триста десятый километр ”.