Подземный мир и живая вода
Шрифт:
— Мои тупые друзья и язвительные подружки уважали бы тебя больше, если бы ты помог мне заполучить эту саблю.
— Я работаю над этим. Не бегать же за ней по всей Европе?
— Ради подарка любимой женщине мог бы и побегать. Тот москаль, между прочим, именно что бегает именно что по всей Европе.
— А я спокойно жду его в Кракове, прикидываю дорогу до Волыни и где недалеко от дороги остались братские могилы с неупокоенными воинами.
— Натравишь на
— В гробу я видел разбойников. Даже от мертвецов больше толку, чем от них. Стоит разбойникам наткнуться на дворянина, который знает, с какой стороны браться за меч, и могут уже сразу в гробы ложиться.
— У тебя не хватит ума спланировать засаду?
— Ума у меня побольше, чем у многих. Но, как сказал один старый священник, на медведя с мышеловкой не ходят. Право слово, один мертвый рыцарь лучше ста живых разбойников. Надо собирать всех, кто в деле, и ставить в тихом месте засаду как под Дубровно, только чтобы монахов или попов внутри не оказалось.
— Всех? В тихом месте? Под Краковом лежит мало рыцарей? Поднимешь какого-нибудь не совсем протухшего.
— Поднять-то подниму, но нельзя посылать покойников в центр города. Договаривались же, что лишний раз не будем высовываться. Змеи даже за Дубровно ругались. Раззвонил кто-то из твоих.
— Из моих?
— Не мертвецы же ябедничать побежали. И так некоторые, в том числе и твои подруги, довыделывались, что натурально охота на ведьм пошла. Латинские батюшки ваших так ненавидят, что готовы лишний десяток обычных баб сжечь, лишь бы не дать ведьме уйти.
— Скажем так, — зеленоволосая поправила локон, — Сотню баб на одну ведьму. Идиоты. Почему в свое время не записали в скрижали «Не заставляй дурака молиться богу»?
— Потому что во времена скрижалей не было духовных семинарий, которые каждый год выпускают священников. А по земле ходили люди, которым Он действительно отвечал, и творили настоящие чудеса именем Его. Если честно, живи я тогда, не знаю, чью бы сторону принял.
— Ой-ой, тебе, можно подумать сейчас плохо живется. Не сеешь, не пашешь и даже мечом не машешь. Со скольки песенок под тебя девка ляжет? С двух, с трех? Французскую болезнь еще не подхватил?
— Болезни для простаков. Алхимики догадались, что от французской болезни надо сильно прогреть тело, сильнее, чем в бане. Для этого можно алхимию пить, вроде ртути, если от нее раньше не сдохнешь, а можно простое заклинание прочитать и готово.
— Какое? — ведьма искренне заинтересовалась, и Оксана тоже.
— Потом скажу, — разочаровал обоих колдун, — Ты лучше вот что поясни. Если Меднобородый мертв, то почему тебе все еще нужна сабля Кощея? Тогда ты сказала, что Меднобородый за нее хорошо заплатит. Мы не догнали в степи татарина, но потом все-таки нашли саблю у русского. Ему случайно повезло встретить в Дубровно монаха. Сейчас у тебя есть другой покупатель?
— Сабля нужна любому наследнику.
— Ахупор мертв, Армадилло мертв. Кто там в очереди? Сам же Русский Кощей?
— Тринадцатого начнется Подземный Сейм, который выберет наследника. Любой из претендентов заплатит за саблю, чтобы оставить Кощея без удачи.
— Согласен, — кивнул колдун, — С засадой вдвоем справимся?
— Наверное.
— Я вот точно знаю, что если справимся, то все твои друзья, которые провалили дело под Дубровно, придут за своей долей. Поэтому зови их. Если у них будет доля в добыче, то пусть будет и доля в работе.
— Точно? Может, вдвоем? В тот раз какой-то толк был только от нас с тобой.
— Потому что было кого под сабли подставить.
— Тоже верно. Где ставим засаду?
— После Минска одна дорога, и твоим друзьям до нее рукой подать. Ты там договорись, а я послежу за нашими простаками. Они вот-вот будут в Кракове.
— Ладно. Споешь?
— Спою. Выбирай.
— Мою любимую.
Колдун достал кобзу и запел.
— Тёмный, мрачный коридор
Я на цыпочках, как вор
Пробираюсь, чуть дыша,
Чтобы не спугнуть
Тех, кто спит уже давно
Тех, кому не всё равно
В чью я комнату тайком
Желаю заглянуть
Чтобы увидеть
Как бессонница в час ночной
Меняет, нелюдимая, облик твой
Чьих невольница ты идей?
Зачем тебе охотиться на людей? [1]
Компания за большим столом заслушалась, что даже жевать перестала. Ведьма улыбалась. Мышиный принц тоже навострил уши. Потом все выпили за здоровье певца и его дамы сердца и разошлись спать.
— Ко мне или к тебе? — недвусмысленно намекнул Томаш.
— Томаш! — возмутилась Оксана, — Ты же не человек!
— Я тебя уверяю, в постели я очень даже человек, еще и получше многих.
— Чем это получше?
— У меня хвост есть. Можешь представить?
— Нет! — Оксана уперлась Томашу в грудь обеими ладонями, — Даже не думай!
— Подожду, — и мышиный принц ушел к себе в комнату.
Оксана легла в гордом одиночестве, прочитала заклинание от клопов и спокойно уснула. Все-таки, есть много колдовства, более полезного в ежедневном быту, чем превращение в мышь.
Томаш разбудил ее ни свет, ни заря.
— Погнали. Завтра к вечеру будем в Кракове.
Залезли в ту же пещеру и поскакали. Оксана боязливо вертела головой в поисках чудовища с мордой, лапами и хвостом, но быстро устала.
Вскоре после Оломоуца подземелье увеличилось настолько, что потолок унесся в небеса, а стены даже и за горизонт. Только редко расположенные неровные каменные колонны подпирали каменное небо.
По обе стороны от черной дороги раскинулось пшеничное поле. Колосья так себе. Хуже, чем на земле в хороший год. Хотя в плохой год на земле может колосьев и вовсе не быть.