Подземный огонь
Шрифт:
Едва мы расселись по лавкам, а рыжий Строри начал разливать «водку» по серебряным стопочкам, тварюшка переползла со стола на плечо Халька и громко изрекла с изрядным акцентом:
– Мы все сидим Брийт. Тебя зовут, – розовый пальчик передней лапки коснулся щеки библиотекаря, – Хальк. Ты писать книжки.
Конан откровенно заржал, а Мораддин ехидно посмотрел на загордившегося Халька. Летописец снял зверька с плеча, посадил перед собой на столешницу и, раздельно выговаривая слова, спросил:
– Я, – он приложил руку к груди, –
Существо по-птичьи наклонило голову, рассматривая библиотекаря, ткнулось острой мордочкой ему в рукав тигеляя и пискнуло:
– Меня звать Тицо. Я маленький. Я долго спал. Пошли все в жопу.
– Та-ак, – протянул Хальк. – Ваше величество, кто научил Тицо подобным гадостям? Я, кажется, много раз просил оставить зверька в покое!
Конан искренне расхохотался, да и мы с Мораддином к нему присоединились. Уж больно смешно было слышать от маленького существа с белоснежной пушистой шкуркой и невинными голубыми глазками речи наемников.
– Забудь, Хальк, – сквозь слезы прохрипел киммериец. – Пускай учиться жить в большом мире, а не в Ямурлаке!
Хальк остался недоволен. Он взял на руки зверя, пересел подальше и начал с ним сюсюкать. Судя по иногда озарявшейся радостью физиономии барона Юсдаля, Тицо отвечал правильно.
А мы продолжали веселиться. Господин Бютт и трактирная прислуга едва успевали менять кружки, а старейшина Двалин, позвав нескольких сородичей, с чувством исполнил гномью песню, из которой я запомнил лишь несколько строк:
Изгиб секиры острой блеснет при лунном свете,Стрела из арбалета пронзит тугую высь.Тут и слепой увидит, что, вопреки советам,У логова дракона все гномы собрались.Вперед выходит Дьюрин с длиннющей бородою,Дракону из пещеры он грозно молвит: «Брысь!»А ящер усмехнулся, подумав плотоядно:«Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…»Для дракона, разумеется, все кончилось плохо. Гномы ящера запинали, сокровища поделили, а потом начали пить водку. Смешная песня…
Я не помню, кто и как отвел меня спать в комнату. Вспоминаю лишь, что глубокой ночью в дверном проеме появился Конан, разбудив меня, сбросил куртку и сапоги, зашвырнул в угол портянки и свалился на широкую постель рядом со мной. Мораддин, подошедший вслед за королем, устроился на полу. Потом я провалился в дрему и не видел никаких снов.
Все-таки гномы – хороший народ. Гостеприимный и добродушный. Но пить с ними нельзя ни людям, ни оборотням… Перепьют. Уж больно крепки они, как в битве, так и в застолье.
Утро
Великие Боги, Митра и чтимая Иштар, ну почему всегда лучшее оборачивается худшим? Только лишь минувшим вечером мы пили вино и водку с уважаемым Двалином, сыном Зиланта, и его рыжебородым племянником… Пели хорошие песни, заигрывали с девицами матушки Бютт, ходили гулять по Брийту… Как было хорошо! И никаких подземных чудовищ, дворцовых интриг или взбесившихся оборотней.
Нас разбудил громкий, настойчивый и непрерывный стук в дверь. Двери, между прочим, в трактире Барли Бютта толстенные, навешены на три петли и сделаны из добрых сосновых досок. Такие притворы сломать практически невозможно, а если задвинуть тяжелый железный засов, можно подумать, будто ты находишься в крепости с окованными сталью воротами.
– Кого принесло в такую рань? – простонал Конан и, повернувшись на бок, сильно толкнул меня локтем. – Эй, Мораддин, ты пил меньше всех. Пойди открой! Пожалуйста…
Граф Эрде, лежавший на полу возле кровати, завернувшись в теплые овчинные тулупы, поднял голову и, неодобрительно посмотрев на киммерийца, проворчал:
– И почему я должен вечно исполнять роль прислуги? Конан, я прошу тебя как короля – запрети свите пить с гномами. Светлый Митра, как голова болит…
Однако Мораддин поднялся на ноги и пошел открывать. Я одним глазом наблюдал за ним. Со стороны коридора некто продолжал молотить по двери увесистыми кулаками. Грохот стоял невообразимый.
Мораддин повозился с засовом и, наконец, дверь распахнулась. Я увидел Паллантида, одетого лишь в рубаху да теплые штаны. За плечом центуриона виднелась бледная физиономия месьора Барли Бютта. Хозяин, если судить по заплывшим глазкам и взъерошенной шевелюре, был только что поднят с постели.
– Милорд граф, – Паллантид быстро кивнул Мораддину. – У нас беда. Где государь Конан?
– Дрыхнет, – сообщил Мораддин. – Что случилось на этот раз?
Паллантид невежливо отстранил графа Эрде и прошел в комнату. Конан, все еще лежавший на постели, приподнялся на одном локте и мрачно воззрился на своего верного гвардейца.
– Паллантид, какого демона?.. – король был недоволен потому, что его столь рано разбудили. – Твои лейтенанты подрались с гномами? Или разгромили по пьяному безобразию обеденный зал?
Паллантид, этот вышколенный и умеющий держать себя дворцовый служака, неожиданно вытянулся и холодным, бесстрастным голосом сообщил:
– Мой король, минувшей ночью был убит лейтенант гвардии Алгус, а с ним – младший офицер, барон Тергин, остававшийся на страже в коридоре. Только что мне доложили: у нескольких наших лошадей, помещенных в конюшню господина Бютта, подрезаны сухожилия. Месьор Барли Бютт послал за пятидесятником стражи Пограничья. Государь, что будем делать?