Поедательницы пирожных
Шрифт:
— Неси, — покорно согласилась Карина. — Проявлю здоровый интерес, вдруг и правда получится. Теперь рассказывай, как семейная жизнь протекает. И давай закажем еще по пирожному, ладно?
Войдя на следующее утро в приемную, Родион Марьянов вздрогнул от неожиданности — за столом секретаря сидело, скрючившись, какое-то черное бесполое существо. При виде вошедшего существо встало из кресла и сделало шаг навстречу, оказавшись при ближайшем рассмотрении Кариной Крупенниковой.
— Что это с вами? — вымолвил потрясенный
— Одежда, — гордо пояснила Карина, сложив руки на животе.
Марьянов дернул щекой и почесал переносицу.
— У вас кто-то умер? — на всякий случай поинтересовался он.
— Нет, слава богу.
— Выглядите пугающе.
— Но вы же просили одеться построже. Теперь вам нравится?
Марьянов прищурился. С ее стороны это была какая-то отчаянная, гусарская наглость. Что называется: пан или пропал. Вероятно, она обиделась на его вчерашнее замечание. Здорово ее пробрало, однако. Интересно, с чего бы это? Может, она влюбилась в него? Отсюда и это маленькое восстание?
— Я на седьмом небе от счастья, — сказал он. — Вы похожи на итальянскую вдову, в беспамятстве укравшую одежду у католического священника. Или на странствующего монаха. Ваш обнаженный пупок был менее вызывающим, чем та черная сутана, которую вы на себя напялили. В сочетании с этими ужасными сандалиями ваше нынешнее облачение выглядит апокалиптично. Но особенно хороши очки. Где вы их добыли — в сундуке вашей бабушки?
— Неужели вы опять недовольны?! Я столько сил потратила на то, чтобы одеться по форме…
— А, так это вы в знак протеста! — воскликнул Марьянов. — Отстаиваете свое право ходить по офису полуголой?
— Отстаивают свои права только угнетенные. А я просто следую указаниям начальства.
— Теперь понятно. Только указания вы понимаете как-то извращенно. С вами надо держать ухо востро. Боюсь, что если я попрошу вас быть чуть более строгой и требовательной с клиентами, вы наденете вратарскую маску и возьмете в руки бензопилу.
— Я не знаю, как пользоваться бензопилой, — призналась Карина с таким сожалением, будто этот навык действительно мог ей пригодиться.
— С вашими способностями и привычкой все схватывать на лету, думаю, вы быстро освоите этот нехитрый инструмент, — успокоил ее Марьянов. Усмехнулся и посмотрел ей прямо в глаза. — Послушайте, Карина. Даже если вы завтра придете на работу в скафандре, я это переживу. Меня в первую очередь интересует то, как люди работают, а не как они одеваются. Мне, может быть, тоже было бы приятнее видеть вас в той прозрачной штуке.
На лице секретарши промелькнуло удовлетворение. Судя по всему, последнее замечание шефа стало той отравленной стрелой, которая пробила ее нехитрые доспехи. Как же все-таки просто манипулировать женщинами! И зачем только Бог создал их такими одинаковыми? Добрые и злые, умные и глупые, красивые и страшные — все они определенным образом реагировали на мужское внимание.
— Есть же, в конце концов, понятие внутрикорпоративной этики, — примирительно заключил он.
— Ладно, я поняла. Как прикажете
— Одетой. Теперь начнем работать. Напомните руководителям отделов, что в десять совещание по торговой сети «Звездный свет». А мне приготовьте, пожалуйста, чай. И вызовите Конокрада, пусть заглянет минут через двадцать.
— Кто заглянет? — испугалась Карина.
— Коммерческий директор, Аркадий Конокрад. Вам эта фамилия нигде не попадалась?
— Нет пока. Такую впечатляющую фамилию я бы точно запомнила.
— Карина, — тяжело вздохнул Марьянов. — Вы уже достаточно долго работаете моим секретарем…
— Долго? — тотчас ощетинилась она, сделавшись похожей на очаровательного ежа.
— Достаточно долго, чтобы успеть ознакомиться со списком наших сотрудников. Он не так уж велик. И прошу вас — не надо завтра утром встречать меня у порога с транспарантом, на котором кровью будут начертаны имена и фамилии руководителей агентства.
После того как за Марьяновым закрылась дверь, Карина со вздохом облегчения рухнула обратно в кресло.
«Он ведь мог меня уволить, — подумала она. — В одну минуту. И, кстати, правильно бы сделал. А он обошелся легким внушением, да еще хохмил к тому же. И даже комплимент подбросил, чтобы я не разошлась ненароком. Может, Машка права, и Марьянов действительно руководитель с пониманием?»
Вынув из стенного шкафа большой пакет с одеждой, она отправилась в туалет, где быстренько скинула с себя черный карнавальный наряд и омерзительные сандалии. Переоделась в принесенный с собой деловой костюмчик и скромные туфельки. Отвратительные очки, найденные много лет назад у тетки в деревне и оставленные в виде сувенира, полетели в мусорную корзину. «Не забыть приготовить Марьянову чай, не то он мне сделает еще один выговор».
Уже собравшись нести поднос с чаем в кабинет генерального директора, Карина вспомнила про пирожные, которые принесла с собой на работу. «Угощу шефа, сладкое всем повышает настроение. Глядишь, он и забудет о нашей стычке», — решила она и аккуратно выложила на бумажную тарелку корзиночку с кремом, украшенную засахаренной вишней. Блюдце вместе с чашкой чая разместила на подносе и понесла в кабинет генерального директора.
— Ух ты, какая красивая! — громко восхитился Марьянов, когда секретарша, осторожно держа поднос обеими руками, приблизилась к его рабочему столу. — Прям так бы и съел.
Кровь бросилась Карине в лицо. Она замерла со своим подносом, и чашка на блюдце угрожающе зазвенела. Марьянов испугался, что сейчас мятежная секретарша со всего маху грохнет поднос на его замечательный ореховый стол, и быстро сказал:
— Это я про корзиночку с кремом. А вы что подумали?
На его подлый вопрос Карина предпочла не отвечать. Румянец медленно стекал с ее лица и исчезал где-то в вырезе блузки. Строгом неглубоком вырезе, который мог только радовать ревнителя корпоративной этики. Надо отдать ей должное, Карина быстро взяла себя в руки. И почти нормальным голосом заметила: