Поедем в Царское Село
Шрифт:
"Я же свои книги, позарез мне нужные, продаю - а он все недоволен; вчера пропил все - а теперь он недоволен! Не уго дил!
– думал Петр, и, чтобы окончательно растравить душу, перебирал книги, принесенные для продажи.
Наконец продали, вышли на жаркую улицу.
– - Что там Федор собирается с ватником делать?
– спро сил Петр.
– - Хрен с ним, пусть с ватником таскается, лишь бы пальто оставил.
– - Как же, оставит он, удавится скорее. Слушай, Максим, давай договоримся. Я сегодня вечером не приду...
– -
– - Да потому, что работа у меня, служба! Я уже на два часа с обеда опоздал, вечером отрабатывать надо!
– - Не ори, как припадочный!
– - Ну... В общем, завтра, в пятницу, после работы сразу приезжаю, Василий тоже, а в субботу, значит, прямо утром...
– - Ну, смотри!
– с угрозой сказал Максим, круто повер нулся и, хромая, пошел прочь.
. .
В пятницу утром Петру по междугороднему телефону позво нил Василий и обВяснил, что он тут мотается, как говно в проруби, подгоняет всех, но никто ни хрена делать не хочет, короче, приедет он только в пятницу поздно вечером или в крайнем случае ночью. Петр прямо при сослуживцах стал мате риться, настолько у него за день наросло тревоги и за Васи лия, и за Максима, неизвестно, купившего ли хоть что-нибудь.
Договорившись на том, что Василий вечером выезжает кровь из носа, а если не успеет там доделать, пусть бросает все к чертовой бабушке, пусть хоть с работы выгоняют.
Василий пробовал было заикнуться о том, что в Пушкин можно поехать и в воскресенье, но Петр прямо завыл и пообе щал теперь-то уж в любом случае набить Василию морду.
Василий, не слушая, орал, что Петр на его месте руки бы не себя наложил, что он тут на последнем дыхании все делает, чтобы вовремя вернуться в Ленинград, а говно всякое сидит себе там... Петр положил трубку.
Не успел на Петре и пот обсохнуть, раздался звонок. Позвонила жена Василия (да, ведь Василий женат - не странно ли?), Леночка, спросила, где Вася?
– - Как где? На этих, буровых!
– - А? Ну ладно. Ты извини, я тороплюсь. В общем, если
43
ты увидишь его раньше меня, передай, чтобы он немедленно, понял?
– немедленно ехал ко мне.
Короткие гудки.
Петр вскочил, побежал в кассу взаимопомощи и занял де сятку, чтобы усмирить панику, и хоть что-то сделать для об щего дела, как дурак, купил три бутылки сухого (портвейна не было).
. .
Вечером все было хорошо. Петр, Максим и Федор сидели за столом, распивая как благородныя одну бутылку сухого вина.
Сумка с портвейном, двумя сухого и колбасой, тщательно застегнутая, стояла у двери.
. .
Но, Боже, что это было за утро! И, конечно, дождливое. Петр каждую минуту порывался бежать во двор встречать Васи лия, но Максим силой сажал его на стул:
– - Чтобы и ты потерялся?!!
Федор, видно вообще не спавший ночью, сидел у окна буд то в ожидании ареста - сгорбленный, вздрагивающий при каждом шорохе. Максим, скрестив руки на груди, вперился в циферблат часов, специально вчера
Часы люто, нечеловечески стучали.
Звонок все-таки раздался, но казалось - ему не искупить предшествующую муку.
Василий ворвался в квартиру, будто спасаясь от погони.
– - Все! Поехали!
– сразу закричал Максим.
Все забегали туда-сюда по комнате. Федор, как солдат по подВему, бросился одевать ватник.
– - Стойте! Посидим перед дорогой, - опомнился Петр.
Все сели, кто куда. Василий, блаженно улыбаясь, вытирал пот. Не подлец ли?
– - Ну пошли.
Чинно спустились по лестнице, прошли двор, помахав ру ками очереди у пивного ларька (нужно ли говорить, что вся очередь со вторника знала о поездке в Пушкин).
Как-то без нетерпения дождались автобуса. Автобус резко тронулся, все повалились друг на друга со счастливым смехом; Петр, однако, осторожно прижимал к груди сумку.
– - Стой!
– страшно закричал и позади - кто-то падая и плача бежал вдалеке. Это Федор не успел сесть.
. .
Нет, есть все-таки люди, умеющие не дрогнуть под удара ми судьбы, как каменный мост во время ледохода.
Наверное Максим все-таки такой - хоть и пытался драться с шофером автобуса так, что тот из злости не открыл дверь даже на следующей остановке, заодно попало и Василию, наста ивавшему на диком предположении, что Федор догадается ехать следом и стало быть нужно ждать следующего автобуса.
Но кто бы смог так остановить первое же такси; не имея в этом деле никакого опыта? Только Максим. Так Геракл оста новил у пропасти колесницу какой-то царевны.
А кто бы смог найти Федора, с искусностью подпольщика (проворонил Федор свое призвание) захоронившегося, пропавше
44
го в промежутке между автобусной остановкой и домом?
Нет, Максим - это супер.
. .
Часа через два они уже шагали под сводами Витебского вокзала. Плотной группой, держась за плечи и руки друг дру га, поминутно оглядываясь и пересчитываясь, они вошли в электричку. Сразу обмякнув, как мешки с картофелем, опусти лись на скамейку. Говорить не хотелось.
Электричка застрекотала, тронулась, и Федор придался лицом к стеклу, более чем по-детски водя глазами туда и об ратно. Все улыбались и тоже смотрели в окно.
– - Ну что же, может сухонького по этому поводу?
– спро сил Петр.
– - Давай, - суть помедлив, сказал Максим.
– Можно и су хонького раз такие дела. Не думал я, что выйдет у нас. По везло, здорово повезло.
– - Что не выйдет?
– осведомился Петр.
– - В Пушкин поехать.
– - Почему не выйдет? Странно, что еще такая канитель получилась.
– - Отрясина ты полупелагианская. Много ли у тебя чего выходило?
Достали бутылку сухого, вот только ножа ни у кого не нашлось. Настолько непривычно было пить сухое, что никто, даже Федор, не имел особого опыта открывания таких бутылок с пробкой.