Поединок. Выпуск 13
Шрифт:
— Хамит! — громко позвал он.
Хамит открыл глаза и увидел перед собой маленькую круглую дырку.
— Не шути так, старик, — грозно и негромко сказал он. — Спрячь свою игрушку. Иначе мне придется сломать твою дряхлую шею, — и незаметно потянулся к маузеру.
— Попробуй, — охотно согласился с его предложением Акан и выстрелил.
Пуля вошла в подушку как раз между правой рукой Хамита и маузером. Хамит убрал руку. Увидя, что он понял безвыходность своего положения, Акан сел напротив
— Я давно хотел сказать тебе откровенно, что ты стоишь в этом мире, щенок. Но сегодня и без слов ясно стало, кто ты такой. Ты упустил Кудре...
— Он был здесь? — спросил неизвестно зачем Хамит.
— Он был здесь. И очень скоро будет опять. Со всеми своими людьми. Они исчезли из лагерей, и ваш эскадрон завтра будет сражаться с пустотой. А сегодня отряд Кудре заберет оружие, на котором, кстати, ты сейчас сидишь, и уйдет, уйдет туда, где его не найдет никто. С ними уйду и я. А ты останешься лежать здесь с простреленной башкой.
Хамит поднял голову и плечи, ожидая выстрела.
— Нет, я не буду стрелять, если ты меня к этому не принудишь, — продолжал Акан. — Не пристало марать руки хозяину степи.
— Хозяин, убегающий от своего хозяйства, — не хозяин, — насмешливо произнес Хамит.
— Хозяин. Хозяин, потому что вся земля вокруг — моя земля, потому что скот, который пасется на этой земле, — моя собственность, потому что люди, пасущие этот скот, — мои слуги. Я вернусь, Хамит, я очень скоро вернусь к своему хозяйству! И буду хозяином здесь, а ты будешь гнить в моей земле с простреленной башкой!
Гордыня подняла Акана, и он встал, ощущая свою всесильность.
— Обернись назад, Акан, — миролюбиво предложил Хамит.
Обернуться Акан не успел: кто-то из-за его спины умело и властно перехватил его правую руку, вывернул и вытянул из вдруг ослабевшей кисти наган, ласково говоря меж тем:
— Пушка тебе ни к чему, папаша.
То был Иван. Он смотрел на Акана и снисходительно улыбался. И всемогущий хозяин степи превратился в маленького, злобного, но уже не могущего принести зла ничтожного старикашку.
— Что с ним делать будем, Хамит Исхакович?
— Что с ним делать? Посади где-нибудь здесь. Пусть сидит. — Хамит поднялся, расправил плечи, потянулся. — Фу, черт, устал как! Ужасно боялся, что выстрелит он по глупости или со страха.
— Ты, ты... ты... — несколько раз пытался сказать что-то Акан, но ненависть душила его, и он повторял: — Ты... ты... ты...
— Я, — согласился Хамит. — И Иван. И Саттар. И Хабиба. Мы. Мы раздавили тебя, Акан, чтобы ты не мешал нам жить на нашей земле.
— От меня просто отвернулась удача. А тебе, как дураку, повезло.
— Мне действительно повезло. Мне повезло, что
— Ты не победил меня, сопляк. Меня победят русские солдаты, которые незванно пришли в мою степь. Без эскадрона за спиной ты ничто. Ты не победил меня, выродок.
Можно было не отвечать на жалкое брюзжание уничтоженного, но у Хамита имелась возможность рассеять последние иллюзии:
— К сожалению, эскадрона у нас нет, старик. Да и людей маловато. Зато имеются четыре хорошо смазанных, безотказно работающих пулемета. И мы постарались сделать так, чтобы ты и Кудре привели всех бандитов к этим пулеметам. Сейчас прискачет Кудре с отрядом, и ты услышишь, как работают эти машинки.
В юрту вошел Крумин и, не найдя взглядом хозяина, спросил Хамита:
— Где он, покажи мне его.
Хамит кивнул на забившегося в угол Акана. Крумин посмотрел на него недолго и сказал разочарованно:
— Какой старичок непрезентабельный. А властвовать хочет. — И Ивану:
— Покарауль его. А мы пойдем. Скоро рассвет, и они вот-вот явятся.
Крумин и Хамит вышли из юрты. Огненной полосой с востока подходил новый и хлопотный день.
Скакал отряд Кудре, и под многими копытами роптала земля. Отряд был уже рядом, и топот стал слышен в ауле.
— По местам, — Хамиту и себе приказал Крумин, и они растворились в серой мгле.
Отряд ворвался в полукольцо, образованное юртами. Кудре осадил своего коня. Осаживали, но чуть позднее, бандиты, скакавшие за ним, и поэтому отряд непроизвольно сбился в аморфную кучу.
И тогда ударили все четыре пулемета. Свинцовый веер раскрылся над головами бандитов, неся с собой безнадежность и панику. Четыре одновременных очереди были нескончаемы. Прыгая с коней, бандиты прижимались к земле. Но наконец кончилось. Пулеметы умолкли.
— На четырех холмах — четыре пулемета, — перекрывая испуганное лошадиное ржанье, раздался ясный и громкий голос Хамита. — Через три минуты они расстреляют вас, как глупых кур. Выход у вас один — сдаваться. Выходить по одному с поднятыми руками. Остальным лежать.
Они и легли. Только Кудре оставался в седле.
— Кудре! Пойдешь первым! — приказал Хамит.
— Нет! — крикнул Кудре и вскинул коня на дыбы. Развернув его на двух ногах, он вонзил в конские бока острые каблуки и вырвался из беспорядочной лошадино-человеческой кучи.