Поединок. Выпуск 13
Шрифт:
— Я таскал тебя за нос, красная сволочь! — заорал вдруг Кудре.
— Замолчи, — сдерживая ярость, приказал Хамит.
— Я таскал тебя за нос! Я таскал тебя за нос! Я таскал тебя за нос! — надрывался Кудре.
Хамит подошел, поднял за волосы его голову и, глядя в налитые кровью, нечеловечьи глаза, приказал еще раз:
— Замолчи! Отрежу язык!
Они молча шли предрассветной степью. А когда взошло солнце — пришли. Они пришли на облюбованную Хамитом поляну, степным заливом входившую
Как мешок с навозом, брезгливо и неаккуратно Хамит сбросил Кудре с седла. Тот и упал, как мешок, — всей спиной, не стараясь группироваться. Хамит, не расседлывая, пустил коня пастись, достал из мешка чайник, сложил заранее приготовленный хворост и разжег костер. Кудре наблюдал за ним.
Весело плясал под чайником огонь, и Хамит, ожидая, тоже лег на спину, вольно закинув свободные руки под голову.
— Что ты со мной сделаешь? — не выдержал, спросил Кудре.
— Охолощу, чтобы не шлялся по вдовам.
— Саттар! — взвыл Кудре и стал колотиться затылком о землю. — Я же с самого начала не верил ему! Почему я не прикончил его? Почему?
Хамит встал и сверху посмотрел на извивавшегося, как червяк, бандита. Подавив в себе острую потребность ударить его ногой по ребрам, он сказал, стараясь говорить спокойно:
— У меня кружится голова от желания раздавить тебя, как червяка. Но я должен сохранить тебя живым. Нам надо, чтобы ты рассказал о многом. О своих связях. О людях, которые оказывали тебе поддержку. О тайных складах оружия. И ты обязательно расскажешь нам обо всем этом.
— Ты от меня не услышишь ни слова, красный ублюдок! Я ничего не скажу вам!
— Скажешь! Сегодня в ночь сюда прибудет эскадрон регулярной Красной Армии и завтра прихлопнет все три твоих лагеря. Ведь у тебя их три? Без тебя твои головорезы не окажут никакого сопротивления. Ты же барымтач, Кудре, и привык иметь дело со стадом. Твой отряд — твое последнее стадо. Но стадо без пастуха — просто сборище овец. А когда будет покончено с твоими горе-вояками, тебе не перед кем будет красоваться, и ты заговоришь и расскажешь все.
Кудре плакал, и поэтому Хамит успокоился. Чайник вскипел и, достав чашку, Хамит с удовольствием и в охотку по утренней прохладе хлебал чай.
— Развяжи мне ноги, я хочу сесть, — не попросил — проговорил Кудре.
Не сказав ни слова, Хамит ножом перерезал веревку. Кудре, сладострастно застонав, подтянул под себя затекшие ноги и с трудом сел. Также молча попоив бандита, Хамит отошел в сторону — от костра несло жаром — и прилег, положив на всякий случай под правую руку расчехленный маузер.
Полуприкрытыми глазами смотрел Кудре на огонь. Огонь играл, изредка постреливая. Выстрелило посильнее, и розовый уголек упал рядом с бандитом. Кудре глядел на уголек до тех пор,
Не торопясь Кудре носком сапога осторожно зацепил конец сильно обгоревшей толстой хворостины и выкатил ее из костра, а потом, как бы меняя позу, резким толчком каблука загнал раскаленную головешку под себя. Хамит отреагировал на это движение, коротко взглянув на Кудре, но не заметил ничего подозрительного.
Головешка была уже за спиной Кудре. Точно примерившись, он лег на нее. Чадила головешка, потихоньку начала тлеть веревка, краснела и вздувалась пузырями кожа на руках Кудре. Он терпел. Наконец веревка поддалась. Еле заметными шевелениями рук он стал сбрасывать ее. Руки были свободны.
Хамит расслабленно лежал, но расстояние позволяло ему выстрелить прежде, чем Кудре достанет его. Путь был один: к коню, мирно щипавшему траву у выхода в свободную степь.
Кудре вскочил и, виляя, стремительно рванулся к коню. Хамит на миг потерял маузер, а когда схватил его рукоятку, Кудре был уже в седле.
Выстрел. Выстрел. Выстрел. Прижавшись к конской шее, Кудре уходил в степь. Хамит положил маузер на согнутую в локте левую руку и тщательно прицелился. Кудре плясал на мушке, но прицел сбивался и сбивался. Выстрел. Всадник скрылся за холмом.
18
Только к позднему вечеру добрался Хамит до аула. То был аул хромого Акана. Обессиленный Хамит вошел в юрту и, почти падая, сел у порога.
— Дай мне коня, Акан, — с трудом проговорил он. — Мне надо спешить.
— Я дам тебе коня, Хамит, — пообещал Акан сострадательно. — Но прежде ты должен отдохнуть. Таким ты никуда не доскачешь.
Старик помог Хамиту встать, провел на почетное место и заботливо усадил.
— Пить, — слабым голосом попросил Хамит.
Акан из сабы налил кумыса в большую чашку и протянул ее Хамиту. Тот, гулко глотая, выпил до дна.
— Ты один? — осторожно поинтересовался Акан.
— Я один, — ответил Хамит. Ярость опять закипела в нем. — Много часов я один шел по степи. Я никого не встретил. Я не мог найти коня. Дай мне коня, Акан.
— Отдохни немного. Все будет хорошо, — как маленькому пообещал старик.
Хамит откинулся на подушки, через голову стащил ремень с тяжелой коробкой маузера и прикрыл глаза.
— Через полчаса я должен быть в пути, — сказал он вяло.
— Через полчаса ты будешь в пути, — опять пообещал Акан, стараясь не обеспокоить дремавшего, тихо отошел к входу и выглянул наружу. Там все было спокойно. Безмолвно. Безлюдно. Старик собранно обернулся. В правой его руке был наган.